Результаты изучения феномена «человек и чума» естественнонаучными методами
в контексте Новой Хронологии

Тюрин Анатолий Матвеевич,
кандидат геолого-минералогических наук

Ключевые слова: популяционная генетика, бактерии, бубонная чума, пандемия, история, археология, Новая хронология.

Введение

В последние 10-15 лет бурно развивается популяционная генетика. Сравнительно недавно обособилось её новое направление – палео-ДНК бактерий, ассоциированных с человеком. Их геном сохраняется в костях и зубах останков людей. Изучаются и палео-ДНК бактерий, возбудителей чумы (Yersinia pestis).
В Традиционной истории присутствует две пандемии чумы [Izdebski, 2020]. Первая – Юстинианова чума, локализована в Средиземноморье. Началась в 541-544 гг. н.э. в Египте, продолжалась до 750 г. Вторая – Чёрная смерть, охватила Евразию и Африку в середине XIV в. Локальные её вспышки продолжались до первой четверти XVIII в. В период с достоверной информацией о прошлом Человечества произошла ещё одна пандемия чумы (вторая половина XIX в.). Чума сопутствовала человеку и в доисторический период, начиная с палеолита. На сегодня имеются данные палео-ДНК Yersinia pestis для исторического и доисторического периодов.

Новая хронология и Традиционная история

Одной из концептуальных методических основ Новой Хронологии А.Т. Фоменко и Г.В. Носовского [Носовский, 2001; Фоменко, 2005-а; 2005-б] является тезис: «Хронология – это независимая естественнонаучная дисциплина». На основе применения независимых естественнонаучных методов датирования, разработанных авторами Новой хронологии, обоснована вторая её концептуальная основа – хронология Традиционной истории не верна. Прямо и непосредственно в независимую дисциплину Хронология входят естественнонаучные методы датирования – радиоуглеродное, термолюминесцентное, археомагнитное, дендрохронологическое, генохронологическое. Проблема в том, что практика их применения настроена на подтверждение хронологии, принятой в Традиционной истории и привязанной к ней археологии. Ниже этот вопрос рассмотрен на примере радиоуглеродного датирования. 

Авторы публикации [Laj, 2002] пересчитали динамику изменения дипольного момента магнитного поля Земли в объем продуцирования в атмосфере изотопа углерода 14С. Напряжённость магнитного поля в исходной модели снижается c 805 г. н.э. Это приводит к возрастанию объема продуцирования 14С. Авторы публикации [Hughen, 2004] привели кривую продуцируемого объема изотопов 14С в читаемом масштабе. По ней верифицировали свою независимую калибровочную кривую радиоуглеродного датирования, построенную по результатам изучения разреза донных отложений бассейна Кариако (акватория Карибского моря около побережья Венесуэлы). Кривую продуцируемого объема изотопа 14С мы пересчитали в независимую калибровочную кривую радиоуглеродного датирования. Обозначили ее индексом KK(mag/13,56) [Тюрин, 2005-а]. Главный наш вывод: калибровочная кривая радиоуглеродного датирования (та, которой пользуется радиоуглеродные лаборатории) сфальсифицирована. Для последних 1000 лет она увеличивает календарный возраст датируемых образцов на первые сотни лет. Увеличивает и хронологический интервал между ними. Имеются и манипуляции с эталонами радиоуглеродного датирования. Один из нереальных эталонов (15,3 dpm/g) увеличивает радиоуглеродные даты на 998 лет [Тюрин, 2005-б].

При изучении прошлого биосистем естественнонаучными методами специалисты строго привязывают их результатов к хронологии, принятой в Традиционной истории и настроенной на неё археологии. Ниже рассмотрены издержки этого правила на примере изучения феномена «человек и чума».

Чума в доисторический период

В публикации [Rasmussen, 2015] приведены ключевые данные по развитию штаммов бактерий чумы. Исследованы останки (ткань зубов) 101 индивида разных регионов Европы и Азии, датированные доисторическим периодом. В 7 образцах достоверно выявлены ДНК бактерии Yersinia pestis. Её носители принадлежали к афанасьевской (Алтай, Сибирь), шнуровой керамики (Эстония), синташтинской (Урал), унетицкой (Польша), андроновской (Алтай, Сибирь) культурам бронзового века и раннему железному веку (Армения).

Геном древних штаммов бактерии не отличается от генома современных, за исключением присутствия одного гена – ymt. Он позволяет бактериям чумы для распространения использовать блох. Это обеспечивает устойчивость природного резервуара бактерий (суслики, крысы и другие грызуны) и их транспортировку к человеку при укусе блохи. По археологическим датам определено время появление у бактерий гена ymt –  в период между 1680 и 950 гг. до н.э. В образцах, датированных не ранее 1680 г. до н.э., выявлен второй маркер патогенности бактерий – ген pla, который обеспечивает глубокое их проникновение в ткани поражённого организма. Он имеется у бактерий, возбудителей самой опасной формы чумы – бубонной. Во всех ДНК бактерий бронзового века выявлен регион DFR4, важный для вирулентности бактерии. Он присутствует у возбудителей Юстиниановой чумы и Черной смерти. Но у бактерий пандемии чумы в XIX в. его не имеется.

Таким образом, штамм бактерии бубонной чумы появился в 950 г. до н.э. и исчез  во второй четверти XVIII в. С ним связаны две пандемии – Юстинианова чума и Черная смерть. Дата «950 г. до н.э.» является археологической и базируется на результатах радиоуглеродного датирования.

В публикации [Valtuena, 2017] приведены результаты изучения ещё четырёх палео-ДНК бактерий чумы с территории Германии (два образца), Литвы и Эстонии возрастом от 4500 до 3700 лет. Все четыре генома на филогенетическом дереве Yersinia pestis попали в один кластер. В него же попали два генома с Алтая (Афанасьевская культура) из статьи [Rasmussen, 2015]. Один из них является самым молодым в кластере, другой – самым древним. Причём самый молодой наиболее генетически близок одному из геномов с территории Германии. На этом основании выполнена реконструкция распространения чумы: «the pathogen may have entered Europe from Central Eurasia following an expansion of people from the steppe, persisted within Europe until the mid-Bronze Age, and moved back toward Central Eurasia in parallel with human populations» [Valtuena, 2017, p. 3683]. В соответствии с филогенетическим деревом штаммы бактерии бубонной чумы Юстиниановой и Черной смерти не являются дочерними по отношению к штаммам доисторического периода.  
По результатам изучения останов девяти индивидуумов из захоронений на территории Самарской области, относимых к срубной культуре (около 3800 лет назад), у двух из них обнаружена ДНК Yersinia pestis [Spyrou, 2018]. Этот штамм был способен вызывать бубонную чуму. 

Один из самых древних геном бактерий чумы (территория Швеции, захоронения неолитических земледельцев, культура воронковидных кубков)рассмотрен в публикации [Rascovan, 2019]. Радиоуглеродная дата останков 5100-4900 лет назад. Штаммы неолита и бронзового века принадлежат к разным линиям Yersinia pestis. Обе исчезнувшие (не представлены в штаммах современных бактерий). Отмечено, что не имеется непосредственных доказательств патогенности штамма бактерий неолита.

Самый древний штамм Yersinia pestis выявлен у охотника-собирателя с территории Латвии [Susat, 2021]. Радиоуглеродная дата его останков 5300-5050 лет назад. В геноме бактерий отсутствует ген ymt. Заражение людей этим штаммом могло происходить только через укус животного. Предполагается, что ранние штаммы бактерий вызывали лишь локальные вспышки чумы, но не пандемии.

Юстинианова чума

В Традиционной истории принято, что Юстинианова чума (541-750 гг. н.э.) на острой фазе пандемии привела к гибели от четверти до половины населения Средиземноморья [Mordechai, 2019]. Это сыграло ключевую роль в падении Римской империи. В отмеченной публикации рассмотрены палео-ДНК Yersinia pestis, которые выделены из 45 останков индивидуумов, отнесённых к поздней античности. Их штаммы на филогенетическом дереве не имеют эволюционного продолжения. То есть, штаммы Чёрной смерти не являются дочерними по отношению к штаммам Юстиниановой чумы. В отмеченной публикации приведены результаты изучения письменных свидетельств, пыльцы культурных растений и археологических данных о погребениях, датированных периодом 300-800 гг. н.э. Сделан принципиальный вывод. «We therefore conclude that earlier analyses of the mortality and social effects of the plague are exaggerated, and that the nontextual evidence suggests plague did not play a significant role in the transformation of the Mediterranean world or Europe». Авторы не выявили значимых последствий Юстиниановой чумы.

Чёрная смерть

Острая фаза второй пандемии чумы – Чёрная смерть, охватила в 1346-1353 гг. Европу, Ближний Восток и Северную Африку. По оценкам специалистов Европа потеряла от 40 до 65 % населения [Izdebski, 2022]. Локальные вспышки пандемии продолжались до первой четверти XVIII в.

По результатам изучения 34 генома Yersinia pestis из останков в 10 захоронениях периода Черной смерти (Англия, Франция, Германия, Швейцария и Россия), а также ранее выявленных, авторы публикации [Spyrou, 2019] сделали следующие выводы.

1. Все штаммы бактерий периода Черной смерти принадлежат к одной генетической линии.
2. На поздней стадии пандемии у Yersinia pestis появляется генетическое разнообразие – множество ветвей, привязанных к разным регионам.
3. Ни один из этих средневековых штаммов не найден в наше время.
4. В геномах Yersinia pestis на более поздней стадии пандемии обнаружена делеция – выпадение двух генов, связанных с вирулентностью. Такая же делеция ранее найдена в геномах бактерий на поздней стадии Юстиниановой чумы.

Массив данных из публикации [Spyrou, 2019] характеризует, в основном, Центральную и Западную Европу. Восточная Европа представлена двумя образцами с территории Татарстана. Датирование останков индивидуумов, носителей геномов бактерий чумы, выполнено, главным образом, радиоуглеродным методом (датировался коллаген) (Рис. 1). Имеются археологические и комбинированные даты. Самая поздняя дата – 1720-1722 гг., относится к последней локальной вспышке бубонной чумы в Марселе. Как можно понять, три даты середины XIV в. основаны на письменных свидетельствах.

Рис. 1 – Хронология останков индивидуумов, носителей генома бубонной чумы
в период пандемии XIV – первой четверти XVII вв. [Spyrou, 2019]

Авторы публикации [Izdebski, 2022] поставили задачу – оценить масштабы бедствий от острой фазы пандемии Чёрная смерть естественнонаучным палинологическим методом. Исследованиями охвачены территории 19 современных европейских стран – от Ирландии до России и от Норвегии до Греции. Всего проанализировано 261 кернов грунта. В них определено 1634 выборки пыльцы. Каждая является «моментальным снимком» состояния растительных сообществ в определенном месте в определенное время. Датирование выборок осуществлено радиоуглеродным методом. Временной промежуток исследования охватывал интервал 1250-1450 гг.

Каждая выборка пыльцы качественно характеризуют параметр «площадь в регионе пахотных земель». Определено значение параметрам для хронологических интервалов 1250-1350 и 1350-1450 гг., а по ним – динамика его изменения: существенный и статистически достоверный рост; умеренный рост (на грани статистической достоверности); умеренное снижение; существенное, статистически достоверное снижение. В последнем случае заброшенные пашни зарастали молодым лесом, реже, становились пастбищами. Полученные результаты приведены на рисунке 2. Главный вывод авторов: «While we can confirm that the Black Death had a devastating impact in some regions, we found that it had negligible or no impact in others». Попросту говоря, по палинологическим данным не удалось выявить влияние Чёрной смерти на сельское хозяйство Европы.

Рис. 2 – Влияние чумы середины XIV в. (Черной смерти) на сельское хозяйство Европы [Izdebski, 2022]. Информация красным цветом нанесена А.М. Тюриным

Интерпретация естественнонаучных данных в рамках Новой хронологии

Справка Г.В. Носовского: «Согласно нашей реконструкции, эпидемии чумы была не в XIV в., а в первой половине XV в. По поводу мозаичности [данных на рисунке 2] надо иметь в виду, что согласно Новой Хронологии большинство земель в Европе в XIV в. только были колонизированы, и, естественно, довольно долго после колонизации они были заселены не полностью».

Радиоуглеродные и комбинированные (археологические + радиоуглеродные) даты большой группы останков индивидуумов, носителей геномов бактерий чумы попали в интервал 1280-1400 гг. [Spyrou, 2019, Table 1] (Рис. 1). Это с учётом их погрешностей. По независимой калибровочной кривой KK(mag/13,56) радиоуглеродные даты соответствуют 1615-1685 гг. Погрешность нашей калибровки примерно ±80 лет для стандартного отклонения. Можно принять, что основной массив радиоуглеродных дат останков попадает в XVII в. Большинство дат, попавших в интервал 1450-1635 гг., тоже получено радиоуглеродным методом. Однако радиоуглеродное датирование для этого интервала «не работает» и в археологии практически не применяется. Таким образом, не имеется радиоуглеродных дат, свидетельствующих об эпидемии бубонной чумы в Европе ранее XVII в.

По независимой калибровочной кривой KK(mag/13,56) значения параметра «площадь в регионе пахотных земель» соответствуют 1585-1670 и 1670-1755 гг. (без учёта погрешностей калибровки). Им же соответствует динамика его изменения, приведённая на рисунке 2. 1585-1670 гг. – это этап наивысшего сельскохозяйственного освоения земель в Европе, основанного на технологиях земледелия позднего Средневековья. До середины XVIII в. ситуация оставалась стабильной. Поэтому по данным, принятым во внимание авторами публикации [Izdebski, 2022], параметр заметно меняется только в локальных регионах.

Авторы Новой хронологии обосновали гипотезу «Великим Новгородом русских летописей является Ярославль» [Носовский, Фоменко, 2001; 2012]. Для нас важны ее следующие элементы. Поселение на месте Новгорода на Волхове возникло примерно в XV в., возможно, и в XVI в. В XVII в., во время войны со Швецией, здесь построена небольшая крепость. Идентификация Великого Новгорода с поселением на Волхове не является случайной ошибкой, это сознательная фальсификация. Главный ее элемент – смещение хронологической составляющей археологии Новгорода на Волхове на 400-500 лет в более ранний период. По нашей версии – на 391 год [Тюрин, 2017].

В 1617 г. по условиям Столбового мира Швеция вернула Московскому царству Новгород, Порхов, Старую Руссу, Ладогу и Гдов. Справку о том, что досталось Москве дали авторы монографии [Копанев, 1994, с. 132]: «по описаниям 1620-х гг., 90% деревень здесь числилось пустошами. […] К 1678 г. средняя людность новгородской деревни поднялась с 12 до 24 человек. На смену десяткам тысяч мельчайших деревень, представлявших собой некое подобие хуторской системы, пришли относительно крупные поселения, а общее количество деревень уменьшилось в 5-6 раз». Увеличение сельского населения в Новгородчине и соответственно пахотных земель происходило и в XVIII в. Это и отразилось на динамике параметра «площадь в регионе пахотных земель» (Рис. 2).

Разорённая войнами Северная Лифляндия вошла в состав Швеции в 1629 и 1660 гг. В 80-х годах XVII в. она превратилась в её богатую провинцию [Всемирная история, 1958]. Естественно, в регионе увеличилась площадь пахотных земель.

Одна из точек отбора керна грунта в Ирландии находится в её крайней юго-западной части за пределами аномального значения динамики параметра «площадь в регионе пахотных земель» [Izdebski, 2022]. Остальные шесть точек – в пределах аномалии. Они попали в зону военных действий при завоевании Ирландии войсками Кромвеля в 1649-1652 гг. [Всемирная история, 1958]. Их действия по отношению к коренному населению, главным образом католикам, отличались запредельной жестокостью. В 1641 г. численность население Ирландии составляла около полутора миллионов человек, в 1652 г. – не более 850 тысяч человек [Татаринова, 1958]. Позднее начался медленный рост населения острова и соответственно площади пахотных земель.

Рост пахотных земель в Центральной Европе, скорее всего, связан с восстановлением экономики региона после Тридцатилетней войны 1618-1648 гг. Локальные зоны уменьшения пахотных земель на территории Греции, Южной Германии, Франции и Италии, возможно, связаны с началом сельскохозяйственной специализации отдельных провинций – развитием виноградарства или выращивания оливковых деревьев.

Одно из главных открытий Новой хронологии А.Т. Фоменко и Г.В. Носовского: «Античность – это средневековье» [Фоменко, 2011]. Справка Г.В. Носовского: «Юстинианова чума, относимая к VI в., как и вся эпоха Юстиниана, является фантомным отражением более поздних событий». Отражение носит интерференционный характер. В части свидетельств, датированных в Традиционной истории 541-750 гг. н.э., говорится об огромном числе жертв чумы, в других она не упоминается. Не выявлены изменения в законодательной деятельности Юстиниана и в стоимости денежных единиц. Не изменилось количество и содержание папирусов Египта. Не выявлены данные, указывающие на сокращение численности населения в период чумы. Против реальности Юстиниановой чумы имеется и киллер-аргуммент: вероятность одинаковой делеции в геноме бактерий разных генетических линий близка к нулю.

С доисторическими проявлениями бубонной чумы вопрос упирается в датирование археологических культур. Например, визитной карточкой синташтинской культуры бронзового века Южного Зауралья являются погребения с останками лошадей. Соответствующую справку привел И.А. Кастанье. «Случалось, даже, что с покойником хоронили его лучшую лошадь. Этот обычай был очень распространен еще в конце XVIII века и в начале XIX по ту сторону Урала» [Кастанье, 1911, с. 79]. «По ту сторону Урала» – это Южное Зауралье. По комплексу данных, мы датировали ямную культуру бронзового века Волго-Уральского региона второй четвертью XVII – XVIII вв. н.э. [Тюрин, 2020]. Можно смело предполагать, что большинство останков индивидуумов, носителей генома бубонной чумы, датированных доисторическим периодом, реально попадают в XV-XVII вв. н.э.

Реконструкция формирования модели генетиков

В соответствии с Новой хронологией пандемия Чёрная сметь была в первой половине XV в. Мы предполагаем, что штамм бактерии бубонной чумы появился незадолго до неё. Реконструкция формирования модели генетиков феномена «человек и чума» сводится к следующему. Все погребения с останками индивидуумов, носителей генома бубонной чумы, относятся к периоду XV – первая четверть XVIII вв. н.э. На их основе по результатам датирования в рамках Традиционной истории и настроенной на неё археологии сформировано три массива данных, датируемых XIV-XVII вв. н.э., поздней Античностью и доисторическим периодом. По ним генетики сформировали свои массивы штаммов бактерий, а их филогенетические деревья построили при учёте неверных дат. В результате получилось два «генетических разрыва». Штаммы бактерий доисторического периода не являются материнскими для штаммов Юстиниановой чумы, а штаммы последней – штаммов Чёрной смерти.

Рекомендуется выполнить кластеризацию штаммов бубонной чумы и построить филогенетическое дерево без учёта их дат.

Литература

Всемирная история. Энциклопедия. Том 5. Издательство социально-экономической литературы, М.: 1958.

Кастанье И.А. Надгробные сооружения киргизских степей. Оренбург: Тип. Оренбургской духовной консистории, 1911, 120 с.

Копанев А.И. (отв. ред.) и др. История крестьянства северо-запада России: период феодализма. СПб.: Наука, 1994, 331 с. Реферативный журнал, 1996, серия 5, с. 125-138.

Носовский Г.В., Фоменко А.Т. Новая хронология Руси, Англии и Рима. М.: «Деловой экспресс», 2001.

Носовский Г.В., Фоменко А.Т. Новая хронология Руси. М.: Астрель, 2012.

Татаринова К.Н. Очерки по истории Англии1640-1815 гг. М.: Издательство ИМО, 1958. 456 с.

Тюрин А.М. Практика радиоуглеродного датирования. Часть 3. Калибровочная кривая // Электронный сборник статей «Новая Хронология», 2005-а, Вып. 3. [Новая хронология]

Тюрин А.М. Практика радиоуглеродного датирования. Часть 2. Эталоны // Электронный сборник статей «Новая Хронология», 2005-б, Вып. 3. [Новая хронология]

Тюрин А.М. Датирование Новгородской дендрошкалы по глобальным короткопериодным климатическим сигналам // Электронный сборник статей «Новая Хронология», 2017, Вып. 14. [Новая хронология]

Тюрин А.М. Ямная археологическая культура Южного Урала и Волго-Уральского региона (вторая четверть XVII – XVIII вв. н. э.) создана башкирами-бурзянами // Электронный сборник статей «Новая Хронология», 2020, Вып. 17. [Новая хронология]

Фоменко А.Т. Основания истории. М.: РИМИС, 2005-а.

Фоменко А.Т. Методы. М.: РИМИС, 2005-б.

Фоменко А.Т. Античность – это Средневековье. Том 2, книга 1 семитомника по новой хронологии. М.: АСТ, 2011.

Hughen K. et al. 14C Activity and Global Carbon Cycle Changes over the Past 50,000 Years. Science 303, 9 January 2004, pp. 202-207. doi: 10.1126/science.1090300.

Izdebski A. et al. Palaeoecological data indicates land-use changes across Europe linked to spatial heterogeneity in mortality during the Black Death pandemic. Nature Ecology & Evolution. 2022. DOI: 10.1038/s41559-021-01652-4.

Laj C. et al. Geomagnetic feld intensity, North Atlantic Deep Water circulation and atmospheric Δ14C during the last 50 kyr, Earth Planet. Sci. Lett. 200, 2002, pp. 177-190. DOI:10.1016/s0012-821x(02)00618-0

Mordechai L. et al. The Justinianic Plague: An inconsequential pandemic? Proc Natl Acad Sci USA, December 2, 2019 https://doi.org/10.1073/pnas.1903797116

Rascovan N. et al., Emergence and Spread of Basal Lineages of Yersinia pestis during the Neolithic Decline. Cell Reports 176, 295-305.e1–e4, January 10, 2019 https://doi.org/10.1016/j.cell.2018.11.005

Rasmussen S. et al. Early Divergent Strains ofYersinia pestisin Eurasia 5,000 Years Ago. Cell Reports 163, 571-582. October 22, 2015 http://dx.doi.org/10.1016/j.cell.2015.10.009

Spyrou M.A. et al. Historical Y. pestis Genomes Reveal the European Black Death as the Source of Ancient and Modern Plague Pandemics. Cell Host & Microbe Volume 19, Issue 6, 8 June 2016, Pages 874-881 https://doi.org/10.1016/j.chom.2016.05.012

Spyrou M.A. et al. Analysis of 3800-year-old Yersinia pestis genomes suggests Bronze Age origin for bubonic plague. Nature Communications, volume 9, Article number: 2234, 2018. DOI:10.1038/s41467-018-04550-9

Spyrou M.A. et al. Phylogeography of the second plague pandemic revealed through analysis of historical Yersinia pestis genomes. Nature Communications, 2019. DOI: 10.1038/s41467-019-12154-0

Susat J. et al. A 5,000-year-old hunter-gatherer already plagued by Yersinia pestis. Cell Reports 35, 109-278, June 29, 2021 https://doi.org/10.1016/j.celrep.2021.109278

Valtuena A.A. et al. The Stone Age Plague: 1000 years of Persistence in Eurasia. Current Biology 27, 3683-3691. 2017. https://doi.org/10.1016/j.cub.2017.10.025

Статья получена 4.03.2022