УДК 902/904+669.2
Каргалинское месторождение меди и металл бронзового века Южного Приуралья
А.М. Тюрин
Ключевые слова: Каргалы, медная руда, медь, цинк, бронзовый век, Южное Приуралье.
1. Постановка задачи
В публикациях [Тюрин, 2020-а, 2020-б, 2020-в] приведены результаты рассмотрения горно-геологического, металлургического и хронологического аспектов гипотезы археологов: на базе Каргалинского месторождения меди в бронзовом веке существовал одноименный горно-металлургический центр. В соответствии с ней, здесь произведена металлургически чистая медь, из которой отлиты изделия, найденные археологами в подкурганных погребениях Южного Приуралья и Среднего Поволжья. Так ли это? Для ответа на этот вопрос нами выполнена независимая интерпретация результатов анализа химического состава металла Южного Приуралья, датированного археологами бронзовым веком.
2. Металл раннего бронзового века
В Южном Приуралье ранний бронзовый век представлен ямной культурой. Авторы публикации [Дегтярева, Шуваева, 2002] привели химический состав металла 29 изделий, найденных в относимых к ней погребениях. 17 из них изготовлены из металлургически чистой меди. Это металл археологи относят к группе медистых песчаников (МП) Приуралья. Он «однозначно связывается исследователями с крупнейшими в Евразии рудными разработками Каргалинского горно-металлургического центра». Далее идут ссылки на публикации Е.Н. Черных. Мы выполнили анализ доступных нам публикаций археолога. В них не имеется «однозначно». Более того, вопрос соотношения металла ямной культуры и Каргалинского горно-металлургического центра рассматривается им крайне невнятно. Пример невнятности – раздел книги Каргалы, т. V «Химическая группа МП» [Черных, 2007, с. 66-68]. Главное, не приведены доказательства того, что чистая медь ямной культуры ближайшего окружения Каргалов произведена из добытой там руды. Сделать это было легко. Имеются результаты анализа химического состава металла изделий, найденных при раскопках на Каргалах. Выделена группа чистой меди. Ее археологи однозначно идентифицировали, как выплавленную из местной руды [Ровира, 2004]. Имеются результаты анализа химического состава металла изделий, найденных в подкурганных погребениях ямной культуры [Черных, 1966; Дегтярева, Шуваева, 2002]. Нужно было их сопоставить и констатировать полную идентичность. Но этого не сделано. Почему?
Е.Н. Черных выделяет ямную и полтавкинскую культуры, а для Южного Приуралья – ямно-полтавкинскую. Оренбургские археологи полтавкинскую культуру считают поздним этапом ямной. Так и в наших текстах. В металле ямной, и катакомбной культур северо-востока Циркумпонтийский металлургической провинции выделено две группы [Черных, 1966]. К первой отнесен металл с примесью мышьяка (145 изделий), ко второй – чистая медь (24 изделия, в том числе 14 принадлежат ямной культуре). Рассмотрены микропримеси в металле: мышьяк, свинец, бериллий, сурьма, серебро и никель. Сделан однозначный вывод; «вся медь ямной культуры оказалась тождественной по химическому составу меди полтавкинской и катакомбной культур» (с. 60). Поразительно, но археолог не принял во внимание такую важнейшую примесь к меди и бронзе как цинк. В металле десяти изделий ямной культуры (всего их 53) содержание цинка 0,01-0,13 %. Изделий с примесью цинка в металле полтавкинской (всего 9) и группы с неопределённой атрибуцией (всего 30) не имеется. В металле изделий катакомбной культуры (всего 77) выявлено три с содержанием цинка 0,02-0,03 %. Не содержится цинк в металле изделий среднеднепровской, фатьяновской и волосновской культур (всего 59). Единичные экземпляры изделий с примесью цинка в металле имеются в майкопской, северокавказской и трипольской культурах (всего 397). Таким образом, металл ямной культуры имеет важную отличительную особенность: его большая часть содержит примесь цинка. По рассмотренным выше данным можно оценить минимальное содержание последнего в металле для вероятного отнесения изделий к этой культуре – 0,01 %.
В монографии [Черных, 1966] металл ямной культуры включает изделия, найденные при раскопках в Северном Причерноморье, Поволжье и на Южном Урале. Часть раскопок выполнена в XIX в. В монографии [Дегтярева, 2010] приведена сводка химического состава металла ямной культуры Южного Приуралья (38 изделий). Это ближайшее окружение Каргалов. Автор выделила две группы металла: металлургически чистая медь и мышьяковистая бронза (8 изделий). Наше разделение металла на группы приведено ниже. В соответствии с типизацией авторов публикации [Зайков и др., 2016] металл пяти изделий относится к мышьяковистой меди (содержание мышьяка 0,1-0,8 %), одного – к мышьяковой бронзе (4,5 %) (Табл. 1). Металл шести изделий – серебристая медь (содержание серебра 0,1-0,4 %). В металле 25 изделий содержание цинка характерное для ямной культуры – 0,01 % и выше. В металле шести изделий повышенное содержание никеля – 0,015-0,05 %. По нашей градации содержание железа 0,15 % и более соответствует черновой меди [Тюрин, 2020-б]. Из нее изготовлено три изделия.
Таблица 1. Ямная культура Южного Приуралья. Химический состав металла различных изделий [Дегтярева, 2010, табл. 4]
В металле, найденном при раскопках на Каргалах, «Совершенно не фиксировались примеси мышьяка и сурьмы; изредка удавалось обнаружить чрезвычайно малые концентрации серебра и свинца» [Ровира, 2004, с. 127]. Никель, цинк и олово в руде не обнаружены. Содержание первых двух элементов не включено в соответствующую таблицу примесей к меди. Это говорит о том, что их в металле Каргалов не имеется. В 2016-2017 гг. рудники Каргалов изучены геологами и археологами в рамках гранта РФФИ №16-06-00232 [Юминов и др., 2017]. Выполнен химический анализ трех проб руды. Цинк и никель в руде не обнаружены. В двух пробах серебра не имеется, в одной – 914 г/т. Здесь во внимание мы примем заключение С. Ровиры. Он анализировал химический состав металла. Только в металле одного изделия – крупном шиле, выявлено содержание серебра, причем в большом количестве – 1,0-2,45 % [Ровира, 2004, тал. 4.4]. Это явно металл, произведенный не из руды Каргалов. В четырех образцах шлака содержание серебра 0,004-0,009 %. В шести образцах оно не выявлено. Таким образом, металл ямной культуры, в котором имеются примеси мышьяка, серебра, цинка и никеля (Табл. 1), не мог быть произведен из руды Каргалов. Из этой руды могла быть выплавлена только медь, из которой изготовлено 5 (13,2 %) изделий (Табл. 1). Она рафинированная.
Итак, чистая, серебнянистая и мышьяковистая медь изделий, относимых к ямной культуре Южного Приуралья, имеет яркое отличие от меди и бронз других культур бронзового века этого региона, а также Причерноморья, Нижней и Средней Волги. Это заметное содержание цинка. В рассматриваемом массиве данных (Табл. 1) 25 изделий (65,8 %) изготовлено из меди с примесью цинка, 19 из них – рафинированная медь (50,0 %). Относительно места ее производства можно высказать две гипотезы. Она могла быть произведена из руды древних (XIX в. и ранее) рудников Приуралья (медистые песчаники). В руде из отвалов трех из них выявлено повышенное содержание цинка: Березовский южный (637 г/т), Крутой (491 г/т) и Хохлацкая Шишка (233 г/т) [Юминов и др., 2017]. Имеется цинк и в руде рудника Сайгачий (46 г/т). Археологи могут проработать эту гипотезу. Доказать, что один из этих рудников функционировал в ямное время. Там же выплавлялась медь с примесью цинка. Но сначала они должны признать обоснованность нашего заключения: металл ямной культуры с примесью цинка не мог быть выплавлен из руды Каргалов.
Вторая гипотеза сводится к справке автора монографии [Дегтярева, 2010, с. 22]: «Наиболее характерными примесями руд восточной части Урала являются цинк, а также мышьяк и сурьма, в месторождениях с окисленными рудами – никель». В начале XIX в. в восточной части Среднего Урала открыты и начали активно разрабатываться медноколчеданные и медно-цинковые колчеданные месторождения [Литовский, 2016]. Позднее они найдены и на Южном Урале. Основные характеристики этих месторождений приведены в монографии [Дегтярева, 2010]. По рассматриваемой гипотезе, медь, полученная из этой руды, содержит примесь цинка на уровне сотых долей процента. Только в одном изделии его содержание составляет 0,16 %.
В книге-альбоме [Клочко, Козыменко, 2017] приведен химический состав древнего металла (на основе меди) Украины. Анализировался металл изделий из частной коллекции. В целом это «крутой микс». Но нас интересует примесь цинка. Энеолит (32 изделия) – 0, ямная культура (12 изделия изделий) – 0, культуре шнурковой керамики (10 изделий) – 1 (0,26 %), катакомбная культура (отнесена к раннему бронзовому веку, 25 изделий) – 2 (0,068 и 0,34 %), средний бронзовый век (44 изделия) – 0, поздний бронзовый век (51 изделие) – 5 (0,139-0,772 %), ранний железный век (18 изделий) – 3 (0,183-0,4 %). Раннее средневековье и более поздний период представлены восемью изделиями. Шесть из них изготовлено из латуни. Содержание цинка 10,99-22,53 %. В металле одного изделия цинка содержится 1,32 %. В металле еще одного примеси цинка не имеется. Таким образом, в металле небольшой части изделий бронзового и раннего железного веков примесь цинка имеется. Но его содержание на порядок выше, чем в металле ямной культуры Южного Приуралья. То есть, отличительным признаком большей части металла ямной культуры этого региона является не просто примесь цинка, но примесь на уровне сотых частей процента.
С цинком связана еще одна проблема. «Сплавы меди с цинком – латуни – были достаточно редким явлением в культурах бронзового века» [Дегтярева, 2010, с. 87]. В Восточной Европе самое раннее изделие из цинка – обломок пронизи, относится к майкопской культуре [Черных, 1966]. То есть, в бронзовом веке существовала металлургия цинка. Изделия из латуни (содержание цинка 5,8-14,3 %) найдены и в Прикамье [Орехов, 2006]. Датированы первой половиной I тысячелетия н. э. Имеются ли у археологов экспериментальные подтверждения гипотетических технологий получения относительно чистого цинка и латуней?
Наши общие выводы по металлу, химический состав которого приведен в таблице 1, однозначные. Вся рафинированная медь ямной культуры могла быть получена только на уральских заводах [Тюрин, 2020-б]. Рафинированная медь без примеси цинка (5 изделий) выплавлена из руды Каргалов (или других месторождений медистых песчаников), с примесью (19 изделий) – из руды медноколчеданных и медно-цинковых колчеданных месторождений восточной части Урала.
В монографии [Моргунова и др., 2010] приведен химический состав слитка и пяти изделий из погребений ямной культуры Скворцовского могильника (Курманаевский район Оренбургской области). Содержание цинка в них 0,01-0,06 %, серебра 0,03-0,16 %. В металле двух изделиях повышенное содержание никеля (0,01-0,016 %). Металл трех изделий – черновая медь (содержание железа 0,15-0,88 %). Слиток и два изделия изготовлены из рафинированной меди. Этот металл не мог быть получен из руды Каргалов.
Так почему археологи не выполнили сопоставление химического состава металла Каргалов и ямной культуры Южного Приуралья? Потому, что металл ямной культуры получен из месторождений меди разного типа. Из руды Каргалов мог быть выплавлен только металл 5 изделий (всего их 44 с учетом Скворцовского могильника). Невнятное рассмотрение археологами этого вопроса следует квалифицировать как научную недобросовестность. При анализе химического состава древнего металла Е.Н. Черных проигнорировал такую важнейшую примесь, как цинк. Это тоже следует квалифицировать как научную недобросовестность. Но, возможно, здесь мы имеем дело с некомпетентностью. На это указывают и крайне примитивные представления этого археолога о металлургии меди [Тюрин, 2020-б].
В статье [Тюрин, 2020-б] рассмотрен конспирологический аспект, связанный с результатами анализа химического состава металла тесла. Результаты анализов, выполненных испанским исследователем и в лаборатории естественнонаучных методов Института археологии РАН, принципиально отличаются друг от друга. Имеются подозрения и о наличии коспирологического аспекта в результатах анализа химического состав металла ямной культуры (Табл. 1). В лаборатории Института археологии РАН выполнено восемь анализов металла. Содержание цинка в нем – тысячные доли процента. В Институте неорганической химии СО РАН выполнено 30 анализов. Содержание цинка в металле 25 изделий соответствует идентификационному признаку его отнесения к ямной культуре (0,01 % и более), то есть на порядок превышает значения, полученные в Институте археологии. Такое соотношение результатов анализа не может быть случайным. Возможно, образцы на анализ в лаборатории Института археологии отбирались селективно. Возможны и другие причины «неслучайности». Напомним про «странное» отношение Е.Н. Черныха к цинку.
С анализом химического состава металла ямной культуры имеется один непонятный момент. Авторы публикации [Дегтярева, Шуваева, 2002] выделили группу металла. «Четвертая группа связана с низколегированными (0,6 % Sn) оловянными бронзами, представленными тремя браслетами, изготовленными из одной прутказаготовки. Выделение этой совокупности является в известной мере условным, поскольку браслеты найдены в насыпи кург. 8 мог. Тамар-Уткуль VII и не имеют однозначной интерпретации в пользу ямной принадлежности. Тем не менее если браслеты относились к ямным древностям, то тогда это один из наиболее ранних примеров использования оловянных бронз в Волго-Уралье». Метал браслетов – оловянистая медь. В нем повышенное содержание цинка – 0,011-0,023 %. Содержание железа – 0,014-0,04 %. В металле одного браслета повышенное содержание никеля – 0,05 %. Химический состав металла этих же браслетов, как относящихся к ямной культуре, приведен и коллективной монографии «Шумаевские курганы» [Дегтярева, 2003 c. 363]. То есть, оренбургские археологи были согласны с их культурной идентификацией.
В монографиях [Богданов, 2004; Моргунова, 2014] ничего не сказано про находку браслетов в кургане 8 могильника Тамар-Уткуль VII (Соль-Илецкий район Оренбургской области). В последней в сноске дана справка «В работе А.Д. Дегтяревой (2003) выделена также 4-я группа оловянистой бронзы по трем браслетам, которые происходят из погребений, совершенных в насыпи кургана 4 VII Тамар-Уткульского КМ и относятся к более позднему периоду бронзового века (вольско-лбищенским древностям), нежели основное погребение 9 ямной культуры» (с. 305). Но это другие браслеты. Два браслета найдено в одном из впускных погребений кургана 4. Химический состав их металла приведен в монографии [Дегтярева, 2010]. Как мы понимаем, археологи исключили эти три браслета из артефактов, относимых к ямной культуре, потому, что в металле, из которого они изготовлены, имеется олово. Исключили и «забыли» про них вообще. А в монографии [Дегтярева, 2010] химический состав металла браслетов не приведен потому, что автор отнесла их к абашевской культуре (справка А.Д. Дегтяревой по нашей просьбе). Уверены, что оренбургские археологи внесут ясность в этот вопрос.
3. Парадокс среднего бронзового века Южного Приуралья
Парадокс среднего бронзового века Южного Приуралья заключается в том, что у археологов не имеется результатов анализа химического состава металла изделий, найденных в этом регионе и отнесенных к катакомбной культуре [Тюрин, 2020-г].
Выше мы отметили, что в кургане 4 могильника Тамар-Уткуль VII имеются впускные погребения вольско-лбищенской культуры [Богданов, 2004; Ткачев, 2007]. Ее памятники находятся в Нижнем Поволжье, Северном Прикаспии и Западном Казахстане. Хронологические рубежи культуры дал автор статьи [Мимоход, 2009]. Она синхронизирована с «блоком посткатакомбных культурных образований» (с. 278). Верхний рубеж культуры соответствует финалу средней бронзы. В монографии [Дегтярева, 2010] приведен химический состав металла из впускных погребений. Всего пять изделий. В нем повышенное содержание цинка (0,01-0,09 %), серебра (0,02-0,06 %) и сурьмы (0,02-0,05 %). Два изделия из мышьяковой бронзы. Шесть изделий этой культуры из бескурганного могильника Алексеевский III (Хвалынский район Саратовской области) изготовлены из серебрянистой меди (0,1-0,2 %), одно – из рафинированной меди. С рудой Каргалов корреспондируется только последний металл.
4. Металл позднего бронзового века
В Южном Приуралье поздний бронзовый век представлен срубной культурой. В монографии [Черных, 1970] приведены результаты анализа химического состава ее металла для Урала и Поволжья. Всего 146 (без учета одного некондиционного анализа). Мы разделили их на группы таким образом, чтобы вычленить металл, который не мог быть произведен из руды Каргалов. В нем содержание основных примесей равно или превышает 0,1 %, а для цинка и никеля этот порог принят равным 0,01 %. Содержание железа менее 0,15 % соответствует рафинированной меди. Остальная медь – черновая. Результаты приведены ниже.
Олово (0,1 %) – 55 (37,7 %), максимальное – 18,0 %.
Свинец (0,1 %) – 26 (17,8 %), максимальное – 3,3 %.
Серебро (0,1 %) – 14 (9,6 %), максимальное – 0,4 %.
Сурьма (0,1 %) – 43 (29,5 %), максимальное – 1,8 %.
Мышьяк (0,1 %) – 59 (40,4 %), максимальное – 3,5 %.
Цинк (0,01 %) – 16 (11,8 %), максимальное – 0,15 %.
Никель (0,01 %) – 80 (54,0 %), максимальное – 0,4 %.
Железо (0,15 %) – 64 (43,8 %), максимальное – 0,85 %.
Рафинированная медь – 17 (11,6 %). Примеси цинка не имеется. Примесь никеля только в одном образце (0,01 %).
Черновая медь – 11 (7,5 %). Примеси цинка не имеется. Примесь никеля только в одном образце (0,01 %).
Металл срубной культуры Урала и Поволжья четко делится на две группы. Первую мы назвали «микс» (118, 80,8 %). Это сплав первичного металла, произведенного из руды месторождений меди разных типов. Кроме того, он наверняка имеет искусственно введенные лигатуры. Типизировать этот «микс» с целью решения каких-то археологических задач не имеет смысла. Вторая группа – рафинированная и черновая медь (28, 19,2 %). Из руды Каргалов могла быть получена рафинированная и черновая медь без примеси цинка и никеля. Изделий из такого металла 26 (17,8 %). Причем, рафинированная медь могла быть получена только на уральских заводах. Большое разнообразие химического состава «микса» тоже свидетельствует о его конечном формировании в Новом времени.
5. Общие выводы
1. Археологи создали иллюзию научного факта: вся рафинированная и черновая медь бронзового века Приуралья выплавлена из руды Каргалов. Она имеет в российской археологии статус «договорной истины». Базируется на элементах явной научной недобросовестности при выполнении исследований:
- не принято во внимание содержание цинка в древнем металле;
- не выполнено прямое сопоставление химического состава металла изделий, найденных при раскопках на Каргалах и подкурганных погребений культур бронзового века;
- не реконструированы примитивные технологии выплавки меди из руды и ее рафинирования [Тюрин, 2020-б].
2. Медь, большинства изделий, относимых к ямной культуре Южного Приуралья, имеет яркий отличительный признак – в ней содержится цинк (сотые доли процента).
3. Рафинированная медь с примесью цинка получена в XIX в. на уральских заводах из руды медноколчеданных и медно-цинковых колчеданных месторождений востока Урала. Рафинированная медь без примеси цинка получена во второй половине XVIII – XIX вв. тоже на уральских заводах, но из руды Каргалов или других месторождений медистых песчаников. Из этой меди (рафинированной и в составе различных бронз) изготовлено большинство изделий, отнесенных археологами к культурам бронзового века.
6. Вместо заключения
Из письма высококлассного специалиста по древнему металлу: «категорически возражаю против датирования XIX веком, это чрезвычайно примитивно». Ну да. Сначала нужно рассмотреть примитивные гипотезы происхождения металла изделий из подкурганных погребений Южного Приуралья. Самая примитивная: это металл, выплавленный и рафинированный на уральских заводах. Если археологи не согласны с нашей примитивной гипотезой, то могут ее опровергнуть. Только и делов. А свои гипотезы они обязаны обосновывать без элементов научной недобросовестности.
Литература
Богданов С.В. Эпоха меди степного Приуралья. Екатеринбург, 2004, 283 с.
Дегтярева А.Д. История металлопроизводства Южного Зауралья в эпоху бронзы. Новосибирск: Наука, 2010, 162 с.
Дегтярева А.Д., Шуваева О.В. Химико-металлургическая характеристика медного инвентаря ямной культуры Южного Приуралья // ВААЭ. Тюмень: Изд-во ИПОС СО РАН, 2002, Вып. 4, с. 71-76.
Зайков В.В., Юминов А.М., Анкушев М.Н. Рудная геоархеология меди в Центральной Евразии (обзор) // Геоархеология и археологическая минералогия, 2016, № 3, с. 7-24.
Клочко В.И., Козыменко А.В. Древний металл Украины. Киев, 2017, с. 366.
Литовский В.В. Гравиогеография горнозаводских городов Урала меднорудной специализации. Сообщение 1. Север свердловской области // Эко-потенциал, 2016, № 4 (16), с. 22-32.
Мимоход Р.А. О верхней дате вольско-лбищенской культуры // Археологические памятники Восточной Европы, 2009, Вып. 13, с. 276-278.
Моргунова Н.Л., Гольева А.А., Дегтярева А.Д., Евгеньев А.А., Купцова Л.В., Салугина Н.П., Хохлова О.С., Хохлов А.А. Скворцовский курганный могильник. Оренбург : Изд-во ОГПУ, 2010, 160 с.
Моргунова Н.Л. Приуральская группа памятников в системе волжско-уральского варианта ямной культурно-исторической области. Оренбург : Изд-во ОГПУ, 2014, 348 с.
Орехов П.М. Бронзолитейное производство Прикамья в постананьинский период. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Ижевск, 2006, 24 с.
Ровира С. Металлургия меди: изучение технологии. Каргалы, т. III, 2004, с. 106-133.
Ткачев В.В. Степи Южного Приуралья и Западного Казахстана на рубеже эпох средней и поздней бронзы: монография. Актобе: Актюбинский областной центр истории, этнографии и археологии, 2007, 384 с.
Тюрин А.М. Каргалы: горно-геологический аспект // Электронный сборник статей «Новая Хронология», 2020-а, Вып. 17. [Новая хронология]
Тюрин А.М. Каргалы: металлургический аспект // Электронный сборник статей «Новая Хронология», 2020-б, Вып. 17. [Новая хронология]
Тюрин А.М. Каргалы: хронологический аспект // Электронный сборник статей «Новая Хронология», 2020-в, Вып. 17. [Новая хронология]
Тюрин А.М. Лакуна среднего бронзового века в степном Приуралье // Электронный сборник статей «Новая Хронология», 2020-г, Вып. 17. [Новая хронология]
Черных Е.Н. История древнейшей металлургии Европы. М.: Наука, 1966, 144 с.
Черных Е.Н. Древнейшая металлургия Урала и Поволжья // МИА. 1970. № 172. 180 с.
Черных Е.Н. Каргалы, т. V, 2007, 199 с.
Юминов А.М., Богданов С.В., Ткачев В.В., Авраменко С.В., Манбетова Г.Р. Геохимическая характеристика руд исторических медных рудников степного Приуралья // Геоархеология и археологическая минералогия, 2017, с. 118-123.
(статья получена 19.11.2018)
