УДК 669.01
Каргалы: металлургический аспект
А.М. Тюрин
Ключевые слова: медистые песчаники, Каргалы, руда, шлак, металл, пиротехнические сооружения
1. Постановка задачи
По гипотезе археологов на базе Каргалинского месторождения меди в бронзовом веке существовал одноименный горно-металлургический центр. Результаты рассмотрения ее горно-геологического аспекта приведены в публикации [Тюрин, 2020-а]. В настоящей статье рассмотрен металлургический аспект. Задача сформулирована в виде вопроса: «Удалось ли археологам доказать наличие на Каргалах в бронзовом веке металлургического производства меди?». Коснулись мы и конспирологического аспекта.
Археологи решали на Каргалах конкретную задачу. «Уже в начале 60-х годов было установлено, что едва ли не все изделия указанного [Волго-Уральского] региона, датированные периодом ранней и средней бронзы (конец IV и III тысячелетия до н. э.), были сделаны из химически очень чистой меди. Большинство таких вещей происходило из подкурганных могил» [Черных, 1997, с. 21]. В 1984-1992 гг. археологической экспедицией Оренбургского педагогического университета в могильниках, относимых к раннему бронзовому веку, «обнаружено более 60 орудий труда и предметов вооружения из меди, конструктивные детали, металлоемкость которых позволили констатировать высокий уровень развития металлургии и металлообработки меди в среде племен носителей ямной и «полтавкинской» археологических культур» [Рябуха, 2003]. Большинство изделий изготовлено из металлургически чистой меди [Моргунова, 2014]. То есть, археологам нужно было доказать, что на Каргалах в конце IV и III тысячелетиях производили медь (1) и она была химически чистой (2).
Работы по лабораторному изучению технологии древней металлургии и металлообработки на Каргалах выполнены испанским ученым С. Ровирой. Отметим, что под словосочетанием «древняя металлургия» мы понимаем примитивные способы получения меди, которые могли существовать до XX в. То есть, то, что изучил С. Ровира, могло относиться и к бронзовому веку, и к Новому времени.
2. Минералы меди
Из культурного слоя селища Горное и на поверхности его ближайших окрестностей было собрано 20 минералов меди. Они идентифицировались по ярким оттекам зеленого (малахит) или голубого (азурит) цвета. То есть, это те образцы, которые были бы отобраны при ручном обогащении руды. По результатам их анализа [Ровира, 2004] можно отметить следующее. Рудовмещающие породы (в основном песчаник) сложены силикатами, а также солями алюминия, магния и калия. В некоторых образцах содержание барита (сульфат бария) достигает 10 %. Содержание железа (в пересчете на FeO) в малахите – 7,2 %, азурите – 6,5 %, хризоколле – 4 и 19 %, халькозине – 2,5 %, куприте – 0 %. Естественно, в халькозине высокое содержание серы (SO) – 17, 4 %, а в малахите и азурите ее не выявлено. В куприте – 3,6 %. По результатам анализа всей массы каждого образца содержание железа достигает 2,5 %, а серы – 3,2 %. В руде практически не имеется свинца. Из 16 образцов выявлен в двух – 0,17 и 0,19 %. Никель, цинк, мышьяк и олово не обнаружены.
В 2016-2017 гг. рудники Каргалов изучены геологами и археологами в рамках гранта РФФИ №16-06-00232 [Юминов и др., 2017]. Выполнен химический анализ трех образцов руды. Содержание меди 5,1-6,9, железа 3,4-9,2 %. Свинца 99-217 г/т. Олово не выявлено. Содержание мышьяка не замерялось.
3. Шлаки
При раскопках селища Горное, включая две производственные площадки, обнаружено поразительно мало шлака. Немногим более 20 кг (4539 кусков) [Кузьминых, 2004-а]. Найдены фрагменты шлаковых лепешек весом около 300 г. (исключительно редки). В одном месте обнаружено 250 кусков шлака общим весом 4,5 кг. Средний вес кусков шлака (без учета фрагментов лепешек и «250» кусков) составляет примерно 2-3 г. По результатам анализа получено следующее: «перед нами как бы «недозрелый» или же не доведенный до нормальной кондиции шлак, химическая композиция и структура которого весьма отличны от того продукта, который обычно именуется металлургическим шлаком» [Ровира, 2004, с. 110].
Выполнен химический анализ 34 образцов шлака. Сера (SO) содержится только в четырех (анализа всей массы) – от 0,27 до 0,54 %. В выборке, включающей 10 образцов, примесь свинца выявлена в двух – 0,077 и 0,42 %. Шлак содержит капли и желваки меди. Их размеры от нескольких микрон до нескольких миллиметров в диаметре. Медь в шлаке «4,5 кг» не успела восстановиться.
Усредненное содержание FeO в шлаке (19,4 %) кардинально не соответствует его усредненному содержанию в руде (4,6 %). Формальный вывод здесь однозначный. Руда и шлак не корреспондируются друг с другом. В этом вопросе археологи попали в аберрацию, о которой предупреждал И.А. Ефремов. Образцы, собранные в отвалах или из открытых стенок старых выработок, не характеризуют состав добываемой медной руды. «После многих лет лежания на отвалах сульфиды меди окислялись» [1954, с. 376]. Это и показали результаты химического анализа руды (малахит и азурит) и шлака. Часть последнего связана с сульфидными рудами, обогащенными железом.
Итак, обозначено три проблемы. Шлака мало, он не металлургический, а содержание в нем железа не соответствует его содержанию в руде. Но имеется еще одна проблема. Весь найденный на Каргалах шлак относится к срубной культуре. Шлака, относимого к ямной и полтавскинской культурам (ранний и поздний бронзовый век) не найдено: «вопрос о технологиях плавок всего этого периода РБВ – СБВ остается открытым» [Григорьев, 2013, с. 313]. Но при этом археологи уверены, что выплавка меди на Каргалах в этот период производилась.
«Конечный продукт первичных стадий плавки руды остается для нас не вполне ясным. … Наиболее вероятной является гипотеза, что основная часть меди в виде капель и желваков оставалась в шлаковой массе, и этот металл необходимо было извлечь из шлаковых лепешек. Археологические материалы содержат огромную массу этих различных по своей величине капель» [Ровира, 2004, с. 122]. По мнению археологов, с целью извлечения частиц меди из шлака он дробился. С. Ровира и Ж. Апп подчеркивают: «это не более чем гипотеза» [2004, с. 301].
На Каргалах были выполнены эксперименты по получению меди описанным выше способом [Ровира, Апп, 2004]. Из четырех плавок только одна была относительно удачной. Из 3 кг руды после дробления шлака и переплавки капель и желваков меди получен слиток весом 85 г. В неудачной плавке из 400 г руды получено 300 г шлака. Это дает нам следующее соотношение: 25 г шлака на 1 г меди. По оценке археологов «в срубное время … было выплавлено до 50-60 тыс. тонн меди» [Кузьминых, 2004-а, с. 76]. По другой оценке, всего в бронзовом веке выплавлено 55-60 тыс. т [Черных, 1997, с. 75]. Исходя из этого, объем шлака на Каргалах должен составить 1250-1500 тыс. т. Нашли археологи огромные кучи раздробленного шлака? Нет.
Выполнен полуколичественный анализ разнообразных включений в шлак [Ровира, 2004, табл. 4.6]. Всего проанализирован состав 61 капель и желваков меди. Часть из них – чистая медь (без примесей). В других металл включает кроме меди, железо, кислород и серу. Понятно, что два последних элемента обусловлены наличием в нем куприта и сульфидов. После выделения из шлака капель и желваков меди и их переплавки куприт и сульфиды из металла удалятся. Но железо останется в меди. Оно в ней растворено. Сформулировано предположение: «существенно большая часть железа переходит в медь не в виде металлического железа, но непосредственно из шлака в качестве магнетита» (с. 123). Его можно проверить. В образце магнетита (GOR-E01/4) железа 68,8, а кислорода 27,4 %. Но в образцах меди, обогащенных железом (содержание > 1 %), кислород не отмечен. Магнетита там не имеется. Исходя из этого, содержание железа в итоговом слитке меди (при учете наличия в части ее фрагментов примесей кислорода и серы) будет примерно равно 0,5 %. Это означает, что гипотетическая технология выплавки меди из руды Каргалов, частично реконструированная археологами, в принципе не обеспечивает получение чистой меди. В ней будет относительно высокое содержание железа.
Выполнен анализ химического состава капель и желваков металла, найденных при раскопках Горного [Ровира, 2004, табл. 4.7]. Большинство из них содержат железо. В среднем (12 проб) 0,19%. Археологи предполагают, что капели и желваки – это то, что «потерялось» при дроблении шлака. Но, они могут быть и результатом переплавки меди уральских заводов. Большое количество металла найдено на двух изученных археологами плавильных дворах, которые, по нашему мнению, относятся к Новому времени. В связи с этой неопределенностью мы не можем принять во внимание результаты этого анализа.
4. Металлургические сооружения
При раскопках на селище Горное археологи не нашли остатки металлургических и медеплавильных печей. Ниже приведено описание двух сооружений с признаками плавки меди (субфаза В-1).
Раскопками полностью изучен жилой и производственный комплекс № 1. Он включает жилое помещение (115-120 м2), плавильный двор (100 м2), рудный двор, сакральную яму-штольню и яму-траншею для отбросов. Плавильный двор примыкал к жилому помещению. Полы обоих объектов были заглублены в грунт. Центром двора являлась глиняная платформа длиной 180-200, шириной до 120 и высотой 30-35 см. Это сооружение из сильно прокаленной глины археологи называют то плавильным очагом, то металлургическим очагом, то просто плавильной платформой. Сооружение обозначается и как «глиняная платформа, где плавили руду» [Черных, 1997, с. 37]. Отметим, что археологи пользуются термином «плавка меди», понимая под ним «выплавку меди». На плавильном дворе найдено более 94 тысячи фрагментов костей, 4,6 тысяч фрагментов керамики, 142 образца меди и 314 шлака, 6 фрагментов литейных форм и литейная форма для отливки полуфабриката крупного кайла (включены и находки на рудном дворе), 45 каменных молотка и 6 больших рудных молотков, наковальня, высеченная из кристаллической породы, предположительно зауральского происхождения [Черных, Лебедева, 2002-а].
Представления Е.Н. Черныха о выплавке из руды меди просты и понятны. На глиняную платформу «Засыпалась куча древесного угля, в куче помещался какой-то сосуд из глины или песчаника; в сосуд перемеживающимися слоями также засыпался древесный уголь, толченые медные минералы – малахит и азурит. … Уголь на очаге-платформе поджигался» [1997, с. 61]. Далее идут рассуждения, из которых невозможно понять получали ли этим способом медь или нет.
Производственный комплекс № 2 (исследованная площадь 155-165 м2) расположен в 11-12 м от комплекса № 1. Включал плавильный двор (как и двор комплекса № 1 он находился в котловане) и яму для сброса производственных отходов. Найдено более 230 тысяч фрагментов костей, свыше 9500 обломков глиняных сосудов, более тысячи образцов меди (слитков, сплесков, капель, обломков орудий), литейные формы, более 500 кусочков шлака, каменные молотки и молоты. Одна литейная форма уникальная – створка для отливки двух больших секачей [Черных, Лебедева, 2002-б]. В центре медеплавильного двора находился «весьма мощный медеплавильный очаг № 6» (с. 98). Он расположен над ямой, заполненной утрамбованной глиной. «Никаких следов иных специальных конструкций (стенок, каменных обкладок и т.п.) у очага не обнаружено» (с. 98). По мнению археологов, плавка металла происходила в кучах раскаленного древесного угля. Об этом свидетельствуют найденные здесь медные капли и слитки.
Мы согласны с археологами в части «раскопаны плавильные дворы», вернее, производственные площадки. Но, по нашему мнению, глиняная платформа и глина, утрамбованная в яме, – это фундаменты плавильных печей из железа или чугуна. Естественно, эта технология не предполагала наличие сопл из глины. Поэтому археологи их и не нашли. Сопла были железными или чугунными. Поддув воздуха осуществлялся мехами. На производственных площадках из меди уральских заводов изготовлялись горнопроходческие инструменты и другие нужные на рудниках изделия. После завершения работ на этом участке Каргалинского рудного поля печи были перевезены в другое место, а сами производственные площадки, заглубленные в грунт, рекультивированы.
Со шлаком (однозначно не металлургическим) никаких проблем не имеется. Это результат случайного попадания минералов меди в пиротехнические сооружения промплощадок и бытовок горняков. Доказать это легко: «в шлаке Горного в среднем сохранялось около 11% меди в виде металла, куприта и рудных включений» [Григорьев 2013, с. 351]. Это и есть, среднее содержание меди в руде высокого качества. В статье горного инженера Антипова-2 (1860 г.) приведена информация по качеству руды Каргалов. Максимальное содержание меди 16 %, среднее – около 3 % [Технология, 2002]. Имеется в виду товарная руда (уже обогащенная), поставляемая на медеплавильные заводы. Вторая особенность: «почти весь шлак измельчен» [Григорьев 2013, с. 324]. По нашему мнению, измельчен не шлак, а руда. То есть, каждый кусочек шлака, соответствует кусочку руды. Обогащенная руда отправлялась на медеплавильные заводы гужевым транспортом. Им же осуществлялась поставка на рудники меди и древесного угля для медеплавильных печей. Последний хранился либо на промплощадках либо рядом с ними. Рядом с ними хранилась и руда, подготовленная к отправке на заводы. И так десятки лет. Естественно, кусочки руды попадали в уголь, а с ним в пиротехнические сооружения. У нашей гипотезы есть одно слабое место. Археологи нашли поразительно мало шлака. С другой стороны, гипотеза объясняет, почему археологи нашли не спекшийся шлак, а его кусочки весом 2-3 г.
4. Металл Каргалов
Руда, добытая на рудниках Каргалов в Новом времени, обогащалась и гужевым транспортом направлялась на медеплавильные заводы. Производство меди в XVIII-XIX вв. включало следующие технологические операции.
1. Обжиг руды для снижения содержания в ней серы (применялся для руд с высоким содержанием сульфидов меди).
2. Плавка руды на медный штейн. Цель – отделение сернистых соединений меди и железа от «пустой» породы. Содержание меди в штейне 16-60 %.
3. Медные штейны переплавляли в конвекторе с продувкой воздухом. Получалась черновая медь.
4. Рафинирование меди. Применялся английский способ, включающий два этапа [Штыков, 2003]. На окислительном этапе в расплавленной черновой меди примеси металлов окисляются, переходя в шлак или улетучиваясь. Но при этом некоторое количество меди переходит в закись. На восстановительном этапе закись меди переходит в металлическую медь. Операции эти повторяют до тех пор, пока не получат медь нужной чистоты.
При раскопках Горного найдено 4016 изделий из меди и бронзы, общим весом 12 кг. 3004 из них – бесформенные отходы выплавки (по мнению археологов) и плавки меди, 766 – отходы ковки и литья. 223 изделия идентифицированы как орудия и оружие, а также их фрагменты, 23 – украшения.
Выполнен химический и структурный анализ 36 образцов металла [Ровира, 2004, табл. 4.9]. Обсуждение полученных данных основано на двух ничем необоснованных гипотезах, введенных археологами по умолчанию. Для меди, произведенной в Каргалинском горно-металлургическом центре, характерно минимальное содержание примесей («Каргалы как ... наиболее вероятный источник руды, из которой выплавляли ... химически чистую медь» [Черных, 1997, с. 4]) и наличие в ней серы («Наличие медного сульфида (Cu2S) характерно для металла с Горного» [Ровира, 2004, с. 122]). Но это именно характеристики меди уральских заводов XVIII-XIX вв. Там производили рафинированную медь. А ее получение через медный штейн обеспечивает наличие в металле серы. Поэтому заключение С. Ровиры по одному из образцов – «Состав металла (Cu – 99,8, Fe – 0,1, S – 0,1 %) абсолютно типичен для местной меди» [2004, с.132], вполне корректное. Это действительно местная рафинированная медь, произведенная на уральских заводах. Но вернемся к необоснованным гипотезам. Автор монографии [Григорьев, 2013] проблему сформулировал так. «Без каких-либо аналитических доводов, предлагающих химические способы различения меди разных месторождений, любая нелегированная медь объявляется каргалинской» (с. 358). Причем, не просто каргалинской, а относящейся к бронзовому веку.
Ниже приведена классификация авторов публикации [Зайков и др., 2016] металла бронзового века применительно к Южному Уралу и сопредельным регионам. Медь: чистая (примесь As, Sn, Ag < 0,1 мас. %); мышьяковистая (As 0,1-1,0 мас. %); серебристая (Ag 0,1-1,0 мас. %). Бронзы: мышьяковая (As 1-4 мас. %); оловянная (Sn 1-7 мас. %); свинцово-оловянная (Sn 1-7, Pb 1-5 мас. %); никелевая (Ni 1,0-5,0 мас. %). В ней «выпал» металл с содержанием Sn 0,1-1,0 %. Будем считать его оловянистой медью.
В основополагающем документе Таможенного союза [ТН ВЭД ТС] приведены кондиции рафинированной меди. Это металл, в котором не менее 99,85 % меди. К ней относится и металл, в котором меди не менее 97,5 %, но при этом содержание других конкретных металлов не превышает определенные нормы. Содержание серы не должно превышать 0,7 %. В соответствии с «ГОСТ Р 54310-2011. Медь черновая» в марках черновой меди регламентировано содержание Pb, Bi, Sb, As и Ni. Суммарное содержание в ней меди, серебра и золота (в зависимости от марки) – 96,0-99,5 %. Мы предполагаем, что примерно такие же стандарты меди были и на уральских заводах XVIII-XIX вв.
Наша идентификация образцов меди Горного базируется на классификации металла авторов публикации [Зайков и др., 2016], документе Таможенного союза и ГОСТ Р 54310-2011. Полный (Bulk) анализ металла выполнен для 27 изделий [Ровира, 2004, табл. 4.9].
GOR-M16. Втульчатый наконечник стрелы (Cu – 97,2, Fe – 0,1, Sn – 12,6 %) – оловянная бронза. Олово добавлено в рафинированную медь.
GOR-M35. Маленькое шило (Cu – 95,59, Fe – 0,47, Sn – 3,95 %) – оловянная бронза. Олово добавлено в черновую медь.
GOR-M23. Фрагмент секача (Cu – 99,7, Fe – 0,11, S – 0,1 %) – рафинированная медь уральских заводов (S < 0,7 %).
GOR-M36. Фрагмент пластины (Cu – 98,2, Fe – 0,17, Pb – 1,26 %) – свинцовая бронза. Свинец добавлен в рафинированную (с небольшой натяжкой) медь. «Присутствие свинца в каргалинской меди с Горного возможно, хотя и встречается весьма редко» [Ровира, 2004, с. 128]. Формально археологи правы. Но, по сути, их заключение создает иллюзию того, что пластина изготовлена в Каргалинском горно-металлургическом центре. Реально же содержание свинца в двух образцах руды на порядок меньше, чем в металле пластины. Содержание свинца в одном образце шлака (0,42 %) в три раза меньше, чем в металле. Отметим, что авторы публикации [Зайков и др., 2016] такой тип бронзы на Южном Урале не выделяют. Металл пластины получен не из каргалинской руды, либо в каргалинскую черновую медь добавлен свинец.
GOR-M20. Маленький нож (Cu – 99,9, Fe – 0,05 %) – рафинированная медь уральских заводов.
GOR-M25. Стержень (Cu – 99,9, Fe – 0,13 %) – рафинированная медь уральских заводов.
GOR-M12. Отход обработки металла (Cu – 99,6, Fe – 0,3, S – 0,1 %) – черновая медь уральских заводов.
GOR-M19. Фрагмент секача (Cu – 99,9, Fe – 0,07 %) – рафинированная медь уральских заводов.
GOR-M22. Гвоздик (Cu – 99,6, Fe – 0,4 %) – черновая медь уральских заводов.
GOR-M11. Отход обработки металла (Cu – 99,8, Fe – 0,17 %) – рафинированная медь (с небольшой натяжкой) уральских заводов.
GOR-M15. Шило (Cu – 99,9, Fe – 0,05 %) – рафинированная медь уральских заводов.
GOR-M31. Втульчатый наконечник стрелы (Cu – 94,95, Fe – 0,44, Sn – 4,4, Pb – 0,48 %) – свинцовисто-оловянная бронза.
GOR-M32. Крупное шило (Cu – 96,77, Sn – 1,96, Ag – 1,26 %) – серебро-оловянная бронза.
GOR-M05. Кончик ножа (Cu – 99,9, Fe – 0,1 %) – рафинированная медь уральских заводов.
GOR-M06. Фрагмент секача (Cu – 99,7, Fe – 0,1, S – 0,2 %) – рафинированная медь (S < 0,7 %) уральских заводов.
GOR-M18. Фрагмент секача (Cu – 99,6, Fe – 0,1, S – 0,3 %) – рафинированная медь (S < 0,7 %) уральских заводов.
GOR-M28. Обломок кайла (Cu – 99,7, Fe – 0,12, S – 0,2 %) – рафинированная медь (S < 0,7 %) уральских заводов.
GOR-M34. Плоский стержень (Cu – 99,6, Fe – 0,4 %) – черновая медь уральских заводов.
GOR-M07. Круглая пластина (Cu – 99,7, Fe – 0,11, S – 0,2 %) – рафинированная медь (S < 0,7 %) уральских заводов.
GOR-M08. Стержень (Cu – 99,7, Fe – 0,12, S – 0,2 %) – рафинированная медь (S < 0,7 %) уральских заводов.
GOR-M13(1). Крюк (Cu – 99,9, Fe – 0,04 %) – рафинированная медь уральских заводов.
GOR-M13(2). Проколка (Cu – 99,5, Fe – 0,1, S – 0,4 %) – рафинированная медь (S < 0,7 %) уральских заводов.
GOR-M13(3). Отход обработки металла (Cu – 99,8, Fe – 0,1, S – 0,1 %) – рафинированная медь (S < 0,7 %) уральских заводов.
GOR-M10. Отход обработки металла (Cu – 99,9, Fe – 0,03 %) – рафинированная медь уральских заводов.
GOR-M14. Пронизка (Cu – 99,9, Fe – 0,07 %) – рафинированная медь уральских заводов.
GOR-M21. Скоба (Cu – 99,9, Fe – 0,06 %) – рафинированная медь уральских заводов.
GOR-M24. Пластина (Cu – 99,9, Fe – 0,1 %) – рафинированная медь уральских заводов.
Таким образом, 19 изделий изготовлено из рафинированной меди, 3 – из черновой меди уральских заводов. Содержание Cu в черновой меди 96,6 %, Fe – 0,3-0,4 %. Скорее всего, по стандартам XVIII-XIX вв. это тоже рафинированная медь. Бронзы представлены оловянной (2 изделия), свинцовой, свинцовисто-оловянной и серебро-оловянной. Ниже приведены результаты анализа химического состава тесла из Першинского кургана № 1. Оно изготовлено из мышьяковой бронзы. Большое разнообразие бронз однозначно указывает на Новое время.
«Изделия из тонкой листовой меди преобладают в объектах субфазы В-1 …, прежде всего в комплексе № 2 (26 из 50 пластин). В засыпи котлованов комплексов №№ 1-3 (субфаза В-3) они также достаточно представительны (37 экз.)» [Кузьминых, 2004-б, с. 93]. Тонкая листовая медь произведена на уральских заводах. «В 1760 г. у компании [И.Б. Твердышева и И.С. Мясникова] действовали 5 медеплавильных заводов (Воскресенский, Преображенский, Богоявленский, Архангельский, Верхоторский) …. За год было выплавлено 25 263 пуд. 21 фунт чистой меди. В том числе штыковая медь составляла 19 766 пуд. 21 фунт, дощатая и в брусках – 5282 пуд., листовая – 215 пуд.» [Кулбахтин, 2016, с. 24].
5. Металл ямной культуры Приуралья
Выше рассмотрен металл Каргалов. Он относится к позднему бронзовому веку. Изделия из металла, относимые к раннему и среднему бронзовым векам на рудном поле не найдены. Тем не менее, археологи уверены, что в раннем бронзовом веке Каргалинский горно-металлургический центр функционировал. Произведенные там изделия из «чистой» меди найдены в погребениях ямной культуры. В Приуралье археологическими раскопками изучено 52 отнесенных к ней курганных могильников [Моргунова, 2014]. Ниже приведены основные сведения по металлу.
1. Найдено 70 металлических предметов [Моргунова, 2014]: ножи (18 экз.), шилья (19 экз.), топоры втульчатые (5 экз.), долота (5 экз.), плоские тесла (5 экз.), медный двуобушный молоток, тесло-молоток, кирка, наконечник копья, биметаллический резчик (по мнению С.В. Богданова это бритва с медной ручкой и железной рабочей частью [2004]). Шесть из них из железа (изучено два – метеоритное железо). Остальные предметы разделены на три группы: чистая медь (70 %), чистая медь, но с увеличенным содержанием свинца, висмута и сурьмы (20 %), мышьяковая бронза (3 экз.). «Чистая медь» – это металл, относимый археологами к Каргалинскому горно-металлургическому центру.
2. Погребения под значительной частью курганов не содержат изделий из металла. В погребениях под другими курганами «обнаружены богатые наборы медных орудий, оружия или отдельные металлоемкие орудия» [Богданов, 2004, с. 175]. Выделяется могильник Тамар-Уткуль (21 экз.).
3. «Характерная особенность металла древнеямных погребений Приуралья, отличающая его изделия от синхронных и более поздних памятников, заключается в отсутствии признаков утилизации медных орудий и оружия, в захоронениях всегда помещались «новые» предметы. Они тщательно прокованы после отливки, присажены к рукоятям, т. е. приготовлены к употреблению, но абсолютно не несут каких-либо следов использования. … Топоры колтубанского тапа лишены острой заточки» [Богданов, 2005, с. 175, 181].
Отмечено полное отсутствие в погребениях абразивов (оселков, точильных камней), характерных для других археологическх культур [Богданов, 2005]. В пяти подкурганных погребениях найдена медная руда. Четыре из них (Увак, Тамар-Уткуль, Изобильное и Илек) находятся в долине Илека, пятое (Трудовое) недалеко от его устья на правобережье Урала. То есть, подкурганные погребения с рудой локализованы в пространстве. В некоторых подкурганных погребениях сохранились фрагменты деревянных перекрытий и колеса. В курганном могильнике в одном из погребений «были размещены колеса, но сделаны они были из глины и приставлены вертикально к стенкам» [Моргунова, 2014, с. 78].
Поразительна географическая «нелогичность» курганных погребений ямной культуры Приуралья [Моргунова, 2014, рис. 1]. Четко выделяется два разобщенных кластера. Северо-восточный включает долину Илека, район Оренбурга, водосбор Самары, долину Сока и Самарское Заволжье южнее Самары. Курганные могильники западного кластера сконцентрированы в Волгоградском Заволжье. Зона отсутствия могильников соответствует ... Калмыцкому ханству и области вотчин башкир.
На Урале и юге Западной Сибири существовал кустарный меднолитейный промысел, направленный на удовлетворение специфических ритуальных потребностей хантов и манси. Медные изделия пермского «звериного стиля» изготовлены, главным образом, русскими мастерами. «Так, С.К. Патканов (1897 г.) писал об одном поляке в Тобольске, который делал в своей мастерской идолов для угров по заимствованным у них образцам …. Н.Л. Скалозубов (1907 г.) упоминал о двух мастерских: в Тобольске «медник Степанов изготовляет медные отливки для северных инородцев. Большинство вещей сделано по старинным образцам…»; в Березово «в мастерской у кузнеца Михайленко… многие бляхи изготовляются по образцам, составляемым самоедами». По-видимому, в указанных трех мастерских отливали медные бляхи, которые большим тиражом растекались по всему северу» [Бауло, 2009]. «Старинные образцы» – это бронзовые и медные поделки XVII-XVIII вв., изготовленные дедами и прадедами медников и кузнецов рубежа XIX и XX вв. Вне всяких сомнений, медники и кузнецы Тобольска работали в XVII – начале XX вв. и на удовлетворение специфических ритуальных потребностей кочевников и полукочевников Южного Зауралья.
Медники и кузнецы работали и где-то в Приуралье. Отливали из меди уральских заводов и дорабатывали ковкой изделия для кочевников и полукочевников региона. Возможно, этим промыслом занимались рабочие заводов. Изделия из меди могли отливать и рабочие на Каргалинских рудниках. В погребении № 4, кургана № 1 Першинского могильника найдена двустворчатая литейная форма для втульчатого топора. Изготовлена из глинистого песчаника. Створки расколоты. Они подвергались высокотемпературным воздействиям. То есть, форма была рабочей. Размеры отлитых топоров: длина от обуха до лезвия – 12 см, высота от «брюшки» до «спинки» – 4,5 см. По аналогам литейная форма датирована ранним бронзовым веком (Циркумпонтийская металлургическая провинция). В Волго-Уральском регионе обнаружено около 10 топоров, примерно соответствующих литейной форме. Судя по небольшим размерам, топоры не являются инструментом или оружием. Предназначены для ритуальных целей [Тюрин, 2020-б].
6. Плавильные чаши и литейные формы
На основных раскопах №№ 1 и 6 обнаружено более 115 тысяч фрагментов керамики, отнесенной археологами к позднему бронзовому веку. Количество сосудов по венчикам (после подборки и склейки фрагментов) оценено в 5,5-6,0 тысяч. Выделены бытовая посуда и плавильные чаши. Последние разделены на специально изготовленные (143 экз.) и бытовые сосуды, использовавшиеся в качестве плавильных чаш (314 экз.). По комплексу данных сформулировано предположение: «выплавка меди из руды … осуществлялась в ямах-горнах без использования сосудов для сбора полученного металла» [Луньков, 2004, с. 75]. Дальнейшая работа с металлом осуществлялась с использованием керамических сосудов.
При раскопках селища Горное найдено три целых и 194 обломка литейных форм [Кузьминых, 2004-в]. Все створки каменные, в основном из песчаника. Примерно 20 % изготовлены из тонкозернистого сланца или мергеля. Поверхность некоторых матриц сохранила следы обмазки огнеупорной глиной (каолином). На части матриц и крышек имеются следы их использования (высокотемпературные прокалы, сажа, жир). Другая часть литейных форм по назначению не использовалась. Это обломки производственного брака. Около половины идентифицированных негативов литейных форм предназначалась для отливки заготовок стержневидных кайл и кирок (28 экз.) и втулчатых кирок-пешней (15 экз.) Немногим более 20 % – плоских заготовок клиньев-тесел (19 экз.). Имелись формы для отливки секачей (12 экз.) и ножей (9 экз.). Отлитые заготовки требовали кузнечной доработки.
Наличие на Горном плавильных чаш и литейных форм подтверждает наше предположение. На производственных площадках плавили медь уральских заводов. Из нее изготовлялись горнопроходческие инструменты и другие изделия. Поставка меди для них в стандартных товарных формах не имела смысла. Ее осуществляли в виде слитков-чаш. На Каргалах найдено 19 обломков таких слитков [Кузьминых, 2004-б, с. 94], а в ближней и дальней их округе – более 40. Крупный клад – 22 слитков общим весом 59,6 кг, обнаружен в 1915 г. в селе Рычковка (бывшая станица Татищевская).
Автор публикации [Берс, 1954] описывает остатки печей по выплавке меди на горе Думной близ города Полевского (Средний Урал). Считает это производство относящимся к раннему железному веку. Но сложенные из камня металлургические печи явно Нового времени. На это указывает и наличие на горе Думной укреплений. «Раскопки показали, что оборонительный пояс городища состоял из неглубокого рва, фактически траншеи, с напольной стороны и из деревянной стены – с внутренней» [Бельтикова, 2012, с. 51]. Медеплавильные заводы на Урале были серьезно укреплены. На Новое время указывает и то, что «Остатки сгоревших бревен хорошо сохранились на нескольких отрезках оборонительного пояса … На южных участках сохранились фрагменты бревен длиной до 1,8 м, шириной 25-28 см» (с. 52-53). Для нас важна следующая информация. «Вместе с обломками плавильных печей найдены толстостенные неорнаментированные сосуды – металлоприемники с округлым дном, суженные к устью» [Берс, 1954]. Это и есть сосуды, соответствующие слиткам-чашам.
7. Кости
Особой гордостью археологов, раскопавших селище Горное, является количество найденных фрагментов костей. Всего более 2,5 млн, в том числе 88 % из раскопа № 1. Это первая особенность костей – большое их количество [Антипина, 2004]. Отмечается их хорошая сохранность и аномально высокий индекс раздробленности, в три четыре раза превышающий значения для кухонных остатков остеологических коллекций из других синхронных археологических объектов. Кости выстилали пол производственных площадок. Отмечается, что на них переотложились минералы меди (малахит). Выше мы упоминали про медеплавильное производство на горе Думной, относимое нами к Новому времени. «При раскопках в культурном слое обнаружено очень большое количество медного шлака и капель меди, кусочков дробленой и толченой медной руды в виде зеленого песка, мелких дробленых костей животных. Медью пропитаны и все сохранившиеся древесные остатки. Мелкие кости также окрашены в ярко-зеленый цвет» [Берс, 1954]. Полная аналогия с Горным. Кости мелко дроблены и минерализованы. Это дает нам разгадку «дробленых костей». В Новое время ими выстилались производственные площадки по работе с медной рудой, выплавке меди и ее плавке. В течение первых десятков лет на костях формировались кристаллы малахита, и они превращались в медную «руду».
Особый интерес представляет одна из жертвенных (по мнению археологов) ям. В ней находилось большое количество измельченной руды (малахит, азурит) и костей (объем последних 46 дц3) [Черных, Лебедева, 2002]. Были в яме и другие органические материалы (куски древесины, фрагменты кожи и веревки). Ее устье забутовано глиной. По нашей гипотезе, рабочие рудника формировали в яме из некондиционной малахито-азуритовой крошки «руду» (на органике) приемлемого качества.
8. Экспериментальные плавки
На Каргалах под руководством С. Ровиры осуществлены четыре экспериментальных плавки меди [Ровира, Апп, 2004]. По результатам трех плавок в небольших примитивных печах медь получить не удалось. Четвертая плавка осуществлена в шахтной печи высотой 50 и диаметром 40 см. Снизу в нее было вставлено три сопла. Объем поддува воздуха мехами – 800 литров в минуту. В печь заложено 3 кг руды. Получен шлак с микро-каплями меди. Его раздробили и «флотацией» получили 125 г меди. После переплавки вес слитка составил 85 г. Авторы акцентировали внимание на следующем.
1. «Подобный тип печей при раскопках Горного отмечен не был» (с. 299).
2. «Напомним, что фрагменты сопел никогда не встречались в раскопках Горного» (с. 301).
3. «Полученные экспериментальным путем шлаки были, безусловно, легче в сравнении с древними, обнаруженными здесь же на Горном» (с. 301). Отметим, что автор монографии [Григорьев, 2013] привел в ней заключение, не соответствующее результатам экспериментальных плавок: «полученные структура и состав шлаков не отличались от археологических» (с. 50).
4. «у нас нет уверенности в использовании мехов в каргалинской древности» (с. 301).
С. Ровира и Ж. Апп предположили, что поддув воздух в металлургическую печь осуществлялся естественным путем – степными ветрами. Но редактор коллективной монографии Е.Н. Черных в своем примечании их поправил: «все раскопанные на Горном малые и большие плавильные платформы и очаги располагались на дне сравнительно глубоких жилых и производственных котлованов (глубина от 1,4 до 2,0 м)» [Ровира, Апп, 2004, с. 301]. В них сила ветра была минимальной.
Испанские исследователи доказали, что способом, который они реализовали, можно получить медь. Но, главное осталось «за кадром»: применялся ли этот способ при получении меди на территории Каргалинского рудного поля? Не важно, когда – в эпоху бронзы или в Новом времени.
В середине XX в. представления археологов о выплавки меди из руды были примитивными. На примере исетской культуры Среднего Урала (VIII-II вв. до н. э.) это выглядит так. «В неглубокую, до 50 сантиметров, яму насыпали древесный уголь, окружавший два поставленных туда остродонных горшка с отогнутым венчиком; затем над ямой делалось конусообразное покрытие, основой которого служили колья, набитые вокруг ямы и на некотором расстоянии от углубления, на колья был положен дерн. В горшки засыпалась руда. Уголь разжигался. Для поддержания нужной температуры была создана дополнительная тяга воздуха путем вставки сопел на краю очажной ямы у самого обрыва. Воздух, проникая с силой вовнутрь плавильной печи, выходил в верхнее ее отверстие. После окончания плавки горшки разбивали, но на черепках и в очаге сохранился медный шлак» [Берс, 1954]. Эти же примитивные представления Е.Н. Черных тиражирует на рубеже XX и XXI вв.
Уже при первых попытках реконструкции технологии древнего металлургического производства специалисты поняли, что получение меди из руды является сложным химическим процессом. Поняли они и главную проблему. При нагревании медной руды до высоких температур минералы меди переходят в куприт (Cu2O) [Григорьев, Русанов, 1995; Ровира, 2004]. А из него невозможно получить медь по примитивным технологиям. «Среди шлаков Горного находятся образцы, которые являются по существу купритом» [Ровира, 2004, с. 110]. Проблема в том, что для достижения высоких температур необходимо подавать в область горения древесного угля, смешанного с рудой, большое количество кислорода (воздуха). Но именно избыточный кислород является причиной окисления минералов меди до куприта. Поэтому в подавляющем числе экспериментальных плавок, признанных удачными, получены только вкрапления меди в шлак. То есть, чистая медь образуется в зонах шлака, изолированных от поступления избыточного кислорода.
Автор монографии [Григорьев, 2013] отметил еще одну проблему руды Каргалинского месторождения. Рудовмещающие песчаники состоят, в основном, из силикатов. Это дает максимально вязкий расплав в печи. Образовавшиеся в нем капли и желваки меди не могут сформировать слиток. Отметим, что именно поэтому технология Нового времени предусматривает на первом этапе отделение медного штейна от «пустой» (силикатной) породы.
Обзор экспериментальных плавок меди (в мире) приведен в монографии [Григорьев, 2013]. Общий вывод: «Никому не удалось добиться относительно полного отделения шлака от металла, особенно, когда речь идет о плавке окисленной руды» (с. 67). К этому добавим, что вопрос об экспериментальных плавках крайне запутан. Тем не менее, настойчивые попытки получить меди по технологиям, доступным в древности, продолжаются. В качестве примера приведем статью [Шубин, 2016] (руда Донбасса). Удачная плавка произведена их халькозина (сульфид). Измельченный минерал (300 г.) предварительно обожгли на костре «до исчезновения характерного запаха серы» (с. 54). По результатам плавки в печи с искусственным поддувом воздуха получен слиток меди весом 45 г. Отмечено, что «наличие некоторого количества сульфидов в шихте благоприятно влияет на протекание металлургического передела» (с. 55). Автор монографии [Григорьев, 2013] прояснил этот вопрос. Обжиг сульфидов меди не приводит к полному улетучиванию из них серы. Пояснил он и химизм выплавки меди из халькозина. На первом этапе из части сульфида образуется куприт. На втором происходит реакция сульфида и куприта. Сера является восстановителем меди. При этом выделяется дополнительное тепло. Но это и есть технология Нового времени, реализованная на уральских заводах. В медном штейне сера «горит», повышая температуру в печи, и создает восстановительную атмосферу.
По плавке, признанной удачной, и мы дадим свои комментарии. Автор публикации [Шубин, 2016] для выплавки меди из руды рекомендует использовать чаши высотой около 10 см. На дно чаши было засыпан слой горящих углей, толщиной 3 см. На них помещена медная руда. После плавки над слитком меди образовался слой стекловидного шлака толщиной 2 см. Этим самым реализована технология, применявшаяся в Пермском Приуралье в XVI в. [Иевлев, 2014]. Медь получали из халькозина в герметически закрытых тиглях из огнеупорной глины. В рассматриваемой плавке роль крышки играл стекловидный шлак. Но не исключается, что плавильная чаша была перекрыта крышкой. У этой плавки есть еще одна особенность: «плавильные чаши не удаётся использовать повторно» [Шубин, 2016, с. 54]. К их стенкам приваривается металлургический шлак. То есть, применение этого способы в древности должно сопровождаться горами «одноразовых» плавильных чаш. Нашли их археологи на рудниках Донбасса?
Далеко продвинулся в вопросе выплавки меди из руды оренбургский археолог С.В. Богданов. В результате экспериментальной плавки он получил слиток меди. Нам посчастливилось в 2018 г. три раза послушать подробный рассказ про особенности реализованной технологии, но … подождем соответствующую публикацию. Челябинский археолог Е.А. Семьян в публичном докладе утверждал: «мы восстанавливали процесс аркаимского металлургического производства как раз в Музее древних производств [Аркаим]. Из малахита и азурита мы выплавляли слитки меди» [2017]. Судя по дате доклада, удачная плавка осуществлена в 2016 г. Но как именно это сделано, прояснить нам не удалось.
9. Конспирологический аспект
В описании относительно удачной плавки С. Ровиры и Ж. Апп имеется одна странность. Не приведен химический состав металла, полученного по ее результатам. То, что такой анализ не выполнен, мы категорически исключаем. Такого быть не может. Остается коспирологическая версия: анализ металла выявил в нем большое содержание железа, не соответствующего предположению археологов – для рафинирования каргалинской меди достаточно переплавить «выбитые» из шлака капли и желваки. Поэтому археологи утаили полученные данные. Выше мы привели пример положительной экспериментальной плавки [Шубин, 2016]. Выполнен анализ химического состава металла и шлака. Но его результаты приведены только перечислением химических элементов. То есть, их количественное содержание засекречено.
Рис. 1 – Тесло из кургана № 1 Першинского могильника.
Места отбора проб металла и результаты анализа его химического состава
[Черных, Луньков, 2009, рис. 7, табл. 1].
«Опилки» – это способ отбора проб металла
Второй элемент конспирологического аспекта связан с теслом из Першинского могильника. Курган № 1 раскопан в 1999 г. Каргалинской археологической экспедицией РАН (Е.Н. Черных), курганы №№ 3 и 4 – в 2000 г. экспедицией Института степи УрО РАН (С.В. Богданов). Погребения под курганами отнесены к трем археологическим культурам: ямно-полтавскинской, абашевской или абашевско-раннесрубной и сарматской. Имеются признаки алакульской культуры. Наиболее раннее погребение датировано радиоуглеродным методом 2890-2670 гг. до н. э., наиболее позднее – IV в. до н. э. Могильник под курганом № 1 функционировал 2300-2500 лет. Сделано три ярких находки: литейная форма (описана выше), металлическое тесло и сосуд, в тесте которого приустают минералы меди и шлаки. Нас интересует тесло. Оно найдено в насыпи кургана № 1 (верхняя часть «раскопана» бульдозером). Длина тесла 9,15 см, ширина по лезвию 3,9 см, по «пятке» – 2,3 см. Толщина в средней части – 0,45 см. Вес – 80 гр. На орудии имеются следы его крепления в рукояти. «Такие орудия довольно обычны в очагах Циркумпонтийской металургической провинции. Для Волго-Уралья это время функционирования ямно-полтавскинского очага» [Черных и др., 2005, с. 47].
По результатам анализа химического состава металла тесла, выполненного С. Ровирой, «Металл являет собой рафинированную медь, связанную с каргалинской исходной рудой» [2005, с. 217]. Содержание Cu – 99,2, Fe – 0,8 %. Замеры твердости металла показали ее высокое значение, характерное для мышьяковой бронзы с содержанием As более 3,5 %. Позднее, анализ металла тесла выполнен специалистами Института археологии РАН [Черных, Луньков, 2009]. Получены другие результаты (Рис. 1). Металл тесла – мышьяково-сурмянистая бронза (As – 2,19-2,55, Sb – 0,44 %%) с большим содержанием железа (0,66-0,69 %).
С чем может быть связано такое кардинальное несоответствие результатов двух анализов химического состава металла? Имеется четыре варианта ответа на этот вопрос.
1. Археологи направили (по ошибке или специально) С. Ровире не тот образец металла, который был отобран из тесла.
2. Химически состав металла края рабочей части тесла, из которой отобран образец, соответствовал результатам анализа С. Ровиры.
3. Профессиональная подготовка С. Ровиры не отвечала задачам, которые он решал в ходе археологического изучения Каргалов.
4. С. Ровира сфальсифицировал результаты анализа.
Два первых варианта исключаются. Твердость образца показала, что это мышьяковая бронза. То, что С. Ровира не обратил внимание на несоответствие химического состава металла и его твердости, голосует в пользу третьего варианта ответа на вопрос. Но не исключается и четвертый вариант. В пользу него свидетельствует «странный симбиоз» участников Каргалинского проекта. Важнейший блок исследований (собственно металлургия) был поручен испанским специалистам. На этот вариант указывает и то, что С. Ровира не опубликовал результаты изучения химического состава металла, полученного в результате экспериментальной плавки. Два практических вывода однозначные.
1. Результаты изучения химического состава металла селища Горное могут быть искажены. Это же относится и к результатам экспериментальных плавок.
2. Выводы и заключения по ним, сделанные С. Ровирой, могут не соответствовать реальным фактам.
Автор монографии [Григорьев, 2013] дал следующую справку. «В целом, в настоящее время многие исследователи скептически относятся к прежним результатам спектральных анализов металла. В зарубежной литературе сейчас трудно найти ссылки на прежние работы по анализу европейских изделий. Определенный скепсис к этой проблеме имеется и у нас в стране. Мне хотелось бы все же подчеркнуть, что выделяемые с помощью данного анализа группы имеют объективный характер, хотя их трактовка и требует значительного переосмысления» (с. 24). По нашему мнению, здесь все просто. Результаты спектрального анализа однозначно указывают на металл Нового времени. Поэтому они и не популярны у археологов.
В последнем абзаце отмечен третий конспирологический элемент. Из него вытекает четвертый. Археологи, изучавшие древнюю металлургию Южного Урала, не опубликовали результаты анализа химического состава металла уральских заводов. То, что специалисты института РАН не выполнили такие исследования, мы категорически исключаем. Можно практически однозначно утверждать, что медь уральских заводов соответствует рафинированной и черновой меди Горного, относимой археологами к бронзовому веку.
10. Общие выводы
1. При раскопках селища Горное обнаружено поразительно мало шлака. Он не является металлургическим. Образовался в результате случайного попадания кусочков руды в пиротехнические сооружения Нового времени.
2. Экспериментальной плавкой археологи доказали, что медь из руды Каргалов можно получить в шахтной печи с искусственным поддувом воздуха. Но при раскопках на селище Горное не найдены остатки металлургических и медеплавильных печей и глиняные сопла.
3. Основная масса изделий из металла, относимых археологами к бронзовому веку, изготовлена из рафинированной меди уральских заводов. Часть изделий – из бронзы. Большое ее разнообразие (оловянная, свинцовая, свинцовисто-оловянная, серебро-оловянная и мышьяково-сурмянистая) однозначно указывает на Новое время.
4. В результатах изучения Каргалов, отраженных в публикациях, имеются признаки научной недобросовестности.
Удалось ли археологам доказать наличие на Каргалах в бронзовом веке металлургического производства меди? Нет.
11. Вместо заключения
«Химический «портрет» древнейшей на Южном Урале и в степном Заволжье меди почти не оставлял сомнений в том, что она была выплавлена из руды месторождений типа приуральских медистых песчаников» [Черных, 1997, с. 21]. У нас тоже в этом почти нет сомнений. Эта медь выплавлена на уральских заводах Нового времени.
Литература
Антипина Е.Е. Археозоологические материалы. Каргалы, т. III, 2004, с. 182-239.
Бауло А.В. «Тобольское серебро» в обрядах вогулов и остяков. Институт археологии и этнографии СО РАН, Новосибирск, 2009, 176 с.
Бельтикова Г.В. Оборонительные конструкции городища на горе Думной // Уральский исторический вестник, 2012, № 4 (37), с. 50-59.
Берс Е.М. Археологические памятники Свердловска и его окрестностей. Свердловское книжное изд-во, 1954, 83 с.
Богданов С.В. Эпоха меди степного Приуралья. Екатеринбург, 2004, 283 с.
Григорьев С.А. Металлургическое производство в Северной Евразии в эпоху бронзы. Челябинск: Цицеро, 2013, 660 с.
Григорьев С.А., Русанов И.А. Экспериментальная реконструкция древнего металлургического производства // Аркаим: Исследования. Поиски. Открытия, 1995, с. 147-158.
Зайков В.В., Юминов А.М., Анкушев М.Н. Рудная геоархеология меди в Центральной Евразии (обзор) // Геоархеология и археологическая минералогия, 2016, № 3, с. 7-24.
Ефремов И.А. Фауна наземных позвоночных в пермских медистых песчаниках Западного ПриуральяМ.: Изд-во АН СССР, 1954, 416 с.
Иевлев А.А. История изучения серебряных рудников Ивана III // Вопросы истории естествознания и техники, 2014, № 1, с. 50-68.
Кузьминых С.В. Шлаки. Каргалы, т. III, 2004-а, с. 101-105.
Кузьминых С.В. Металл и металлические изделия. Каргалы, т. III, 2004-б, с. 76-100.
Кузьминых С.В. Литейные формы. Каргалы, т. III, 2004-в, с. 134-156.
Кулбахтин С.Н. Ценообразование на медеплавильных заводах Южного Урала в XVIII веке // Вестник СамГУ, 2016, № 1 (134), с. 22-27.
Луньков В.Ю. Керамический комплекс. Каргалы, т. III, 2004, с. 22-75.
Моргунова Н.Л. Приуральская группа памятников в системе волжско-уральского варианта ямной культурно-исторической области. Оренбург : Изд-во ОГПУ, 2014, 348 с.
Ровира С. Металлургия меди: изучение технологии. Каргалы, т. III, 2004, с. 106-133.
Ровира С. Металлографический анализ медного тесла из кургана № 1 Першинского некрополя (Приложение 3). Каргалы. Т. IV, 2005, с. 217-218.
Ровира С., Апп Ж. Эксперименты по выплавки меди на Каргалах архаичным способом. Каргалы, т. III, 2004, с. 298-301
Рябуха А.С. История изучения Каргалинского древнего горно-металлургического комплекса в новейшее время // Степи Северной Евразии: Эталонные степные ландшафты: проблемы охраны, экологической реставрации и использования, 2003, с. 432-436.
Семьян Е.А. Аркаим настоящий и вымышленный. Стенограмма доклада, прозвучавшего 28 января 2017 г. на форуме «Ученые против мифов-3». http://antropogenez.ru/review/1010/
ТН ВЭД ТС. Товарная номенклатура внешнеэкономической деятельности – единый таможенный тариф таможенного союза Республики Беларусь, Республики Казахстан и Российской Федерации (ЕТТ) – классификатор товаров «введен в действие с 1 января 2010 г.). http://www.az-customs.net/rus/g74.htm
Тюрин А.М. Каргалы: горно-геологический аспект // Электронный сборник статей «Новая Хронология», 2020-а, Вып. 17. [Новая хронология]
Тюрин А.М. Каргалы: хронологический аспект // Электронный сборник статей «Новая Хронология», 2020-б, Вып. 17. [Новая хронология]
Черных Е.Н. Каргалы. Забытый мир. Издательство «NOX», Москва, 1997, 177 с.
Технология горных работ на Каргалах накануне отмены крепостного права (Приложение 2). Каргалы, т. I, 2002, с. 81-84
Черных Е.Н., Лебедева Е.Ю. Поздняя фаза: комплекс № 1. Каргалы, т. II, 2002-а, с. 70-90.
Черных Е.Н., Лебедева Е.Ю. Поздняя фаза: комплекс № 2. Каргалы, т. II, 2002-б, с. 91-109.
Черных Е.Н., Кузьминых С.В., Лебедева Е.Ю., Луньков В.Ю. Першинский некрополь: курган № 1. Каргалы. Т. IV, 2005, с. 21-48.
Черных Е.Н., Луньков В.Ю. Методика рентгено-флуоресцентного анализа меди и бронз в лаборатории Института археологии // Аналитические исследования лаборатории естественнонаучных методов, Вып. I, 2009, с. 78-83.
Штыков К.В. Техника и технология медеплавильного производства на Урале в пореформенный период // Документ. Архив. История. Современность, 2003, Вып. 3, с. 100-117.
Шубин Ю.П. Проблемы реконструкции медеплавильного производства эпохи поздней бронзы (на примере Картамышского археологического комплекса Донбасса) // Сборник научных трудов Донбасского государственного технического университета, 2016, № 3 (46), с. 51-56.
Юминов А.М., Богданов С.В., Ткачев В.В., Авраменко С.В., Манбетова Г.Р. Геохимическая характеристика руд исторических медных рудников степного Приуралья // Геоархеология и археологическая минералогия, 2017, с. 118-123.
статья получена 28.10.2018
