Тибетские «евангелия»
Учитель Шенраб – отражение Иисуса Христа в тибетской религиозной традиции бон

Д.А. Трифонов

1

Автор данной работы не является профессиональным историком, и, тем более, востоковедом-тибетологом, однако пронес через всю свою сознательную жизнь живой интерес к истории и исторической науке, в общем - историк-любитель, можно сказать – дилетант. Однако, на мой взгляд, не нужно быть глубоким специалистом в этих предметах, дабы не заметить явных параллелей между тибетскими бонскими (термин, принятый в науке) источниками и христианскими евангелиями, излагающими жизнеописания своих основоположников и, разумеется, божеств – Шенраба и Иисуса Христа, соответственно. Я бы даже сказал, что эти параллели прямо-таки лежат на поверхности и сразу бросаются в глаза любому вдумчивому исследователю.

Низкий поклон выдающемуся советскому востоковеду ленинградской школы Б. И. Кузнецову за то, что он первый, и, насколько я могу судить, пока единственный в нашей исторической науке, подробно и глубоко занялся разработкой этой интереснейшей и интригующей проблемы. Не менее значима была в этом деле роль и яркого, оригинального советского историка Л. Н. Гумилева. Было бы поучительно выяснить, кому из них первому пришла в голову мысль заняться этой тематикой (далее мы постараемся ответить на этот вопрос). В любом случае, без исследований этих замечательных ученых мы возможно так никогда бы и не узнали о содержании бонских источников и их явном сходстве с христианскими евангелиями. Насколько известно автору (или неизвестно), после кончины Б. И. Кузнецова, дальнейшими исследованиями религиозных текстов бон в нашей стране систематически никто не занимался. Буду очень рад, если ошибаюсь, и соответствующие специалисты опровергнут меня в этом.

Первое знакомство с работами Б. И. Кузнецова и Л. Н. Гумилева по религии бон состоялось у меня посредством интереснейшей книги А. Д. Цендиной «…и страна зовется Тибетом», в которой мне впервые попалась информация о том, что Л. Н. Гумилев разрабатывал научные проблемы в рамках изучения данного религиозного течения и шире – связей древнего Ирана и Тибета. Это меня крайне заинтересовало, так как работы Л. Н. Гумилева в этой сфере никогда широко не афишировались в ненаучной среде, а оставались уделом узких специалистов, в отличие от его же книг по этногенезу или истории России вообще.

Не скрою, что являюсь давним почитателем книг авторов Новой хронологии А. Т. Фоменко и Г. В. Носовского (далее – НХ), и, смею надеяться, что достаточно «подкован» в их реконструкции мировой истории. Именно поэтому ознакомление с упомянутыми трудами Б. И. Кузнецова и Л. Н. Гумилева не оставило для меня никаких сомнений в том, что в случае с Шенрабом мы имеем еще один дубликат или отражение (по терминологии авторов НХ) Иисуса Христа, на этот раз - в религии бон. Всего авторами НХ выявлено не менее 107 таких дубликатов-отражений в исторических, мифологических, религиозных, литературных и пр. источниках, т. о. фигура Шенраба будет, вероятно, 108-ой по счету.

Честно признаюсь, что эта светлая мысль – о сходстве, вплоть до тождества в некоторых чертах, религии бон и христианства, далеко не мне первому пришла в голову, об этом, в частности, писали первые европейские исследователи древних тибетских источников, о чем более подробно будет сказано в своем месте. Жаль, что анализ явных параллелей между двумя религиозными традициями не был предпринят Б. И. Кузнецовым и Л. Н. Гумилевым, а также их последователями. Впрочем, о причинах этого досадного пробела в наших знаниях о религии бон мы еще поговорим.

Выявленные автором параллелизмы между тибетскими религиозными источниками и евангельскими каноническими книгами являются еще одним, независимым подтверждением гипотезы авторов НХ о наличии тесной, «генетической» связи между христианством и буддизмом, а также позволяют выявить еще одно отражение Иисуса Христа в истории, в данном случае - в культурной и религиозной традиции средневекового Тибета.

Дальнейшая разработка исследуемой в книге проблематики представляется автору перспективной в целях выявления общности происхождения религии бон, маздаизма, христианства и некоторых христианских течений, наличие связей между ними, их взаимных влияний друг на друга, и множества других научных вопросов, вытекающих из этого факта.

2

Вначале нашего повествования справедливым будет несколько слов сказать о Б. И. Кузнецове, т.к. это имя знакомо сегодня лишь узкому кругу специалистов – востоковедов, в отличие от Л. Н. Гумилева, широко известного своими оригинальными историческими концепциями. В связи с этим, научный «портрет» Л. Н. Гумилева в рамках данной книги мы рассматривать не будем, надеясь, что читатель имеет хотя бы общее представление о его взглядах на всеобщую историю и историю России в частности и, дабы не занимать, и без этого ограниченный объем нашей книги.

Бронислав Иванович Кузнецов родился в 1931 г. в Ленинграде в семье простого рабочего, как и многие его ровесники пережил в городе блокаду, во время которой был тяжело ранен в ногу. В 1950 г. окончил отделение китайской филологии восточного факультета ЛГУ, после чего поступил в аспирантуру. В середине 1950-х годов на восточном факультете ЛГУ возобновилось прерванное еще до войны преподавание тибетского языка, и Б. И. Кузнецов, заинтересовавшись далекой загадочной страной, начинает изучать этот язык сначала под руководством В. С. Воробьева-Десятовского, а затем под руководством большого знатока Китая, Тибета и Монголии Б. И. Панкратова. Вскоре аспирант Б. И. Кузнецов сам начал преподавать тибетский язык на восточном факультете, где до конца жизни будет возглавлять единственное в стране отделение тибетской филологии. В 1961 г. вышла его монография «Тибетская летопись „Светлое зерцало царских родословных"», по которой он в 1962 г. защитил кандидатскую диссертацию и положил в основу своей книги, опубликованной на английском языке в Лейдене. С этих пор и до конца жизни Тибет стал главным объектом научных изысканий Б. И. Кузнецова – около тридцати работ ученый посвятил истории и религии этой страны. Его научные публикации посвящены проблемам тибетской филологии, истории буддизма, источниковедению, этнографии и истории Тибета.

Одним из первых Б. И. Кузнецов начал разрабатывать сложнейшие вопросы происхождения и истории религии древних тибетцев – бон. Кроме него данной проблематикой в мире на систематической, научной основе занимался очень узкий круг исследователей: итальянский профессор Дж. Туччи, а также британский тибетолог Д. Снэллгроув. Весьма плодотворными оказались его исследования связей Тибета и древнего Ирана, чему посвящен ряд статей, а также труды «Древний Иран и Тибет» и «Тибетцы о древнем Иране». В этих работах вводятся в научный оборот малоизвестные памятники тибетской литературы, имеющие большое значение для истории и культуры пародов Центральной Азии и Ближнего Востока. В фундаментальной монографии "Древний Иран и Тибет" Б.И. Кузнецов не только ввел в оборот малодоступные памятники тибетской историографии, но и проделал тщательный и смелый для того времени анализ, идущий вразрез с общепринятой в то время в иранистике концепцией о незначительности влияния иранских религиозных концепций на генезис идей тибетского бона.

По воспоминаниям своих учеников и коллег, Б. И. Кузнецов был глубоким и проницательным исследователем, великолепным педагогом – пользовался непререкаемым авторитетом в студенческой среде, предметы преподавал с любовью и полной самоотдачей, был очень скромен и неприхотлив в бытовом отношении. В общем, перед нами, без преувеличения, портрет крупного русского ученого, положившего жизнь на алтарь отечественной исторической науки.

Часть научных трудов, в основном по религии бон, как указано выше, была написана Б. И. Кузнецовым в соавторстве с известным советским историком Л. Н. Гумилевым. Более чем уверен, что широкому кругу читателей - любителей истории, а возможно, отчасти и специалистам, ничего неизвестно об интересе Гумилева Л. Н. к изучению этой религии древнего Тибета. По крайней мере данные труды никогда широко не публиковались в нашей стране, в отличие от его общеизвестных работ по этногенезу. Знакомство с Л. Н. Гумилевым оказало немалое влияние на научное творчество Б. И. Кузнецова. Впрочем, по некоторым данным, на определенном этапе их сотрудничество оказалось под угрозой в связи с возникшим между ними конфликтом на профессиональной почве.

Не исключено, что именно Л. Н. Гумилев первым предложил Б. И. Кузнецову заняться научной разработкой проблематики, связанной с религией бон. Впрочем, это всего лишь гипотеза. По имеющимся у автора непроверенным сведениям, возможно Л. Н. Гумилев обладал гораздо более глубокими знаниями о подлинной истории либо догадывался о многих вещах в силу своего недюжинного интеллекта и мощной научной интуиции, однако в силу ряда вполне понятных причин, связанных с идеологическим диктатом, присущим советской исторической науке, не мог в своих работах свободно излагать возникающие у него гипотезы и концепции по истории страны.

3

Прежде, чем приступить к анализу выявленных автором параллелизмов между содержанием древних бонских источников и канонических христианских евангелий, необходимо хотя бы вкратце ознакомиться с имеющимися на сегодня сведениями о происхождении религии бон, ее истории и характерных доктринальных особенностях. Основываться мы при этом будем, разумеется, на работах Б. И. Кузнецова и Л. Н. Гумилева.

Главные выводы ученых в этой части вкратце сводятся к следующему:

– религия бон существовала в Тибете до начала распространения в данном регионе буддизма (VII в. н.э.) и это очень важно для наших дальнейших исследований;

- бон является теоретически обоснованной, цельной религиозной системой, что, на мой взгляд, свидетельствует о наличии сложившейся традиции (школы) и довольно длительного периода времени, необходимого для ее формирования;

- внедрение буддизма в Тибете встретило ожесточенное сопротивление, и, несмотря на «тысячелетнюю» борьбу, а также поддержку центральной власти, так и не закончилось окончательной победой первого;

- в ходе этой борьбы обе религии сильно трансформировались, оказав друг на друга значительное влияние;

- и, главное, что представляет интерес для целей данной книги – религия бон проникла в Тибет из Ирана, т.е. извне и представляет собой одну из разновидностей традиционного маздаизма (зороастризма).

Необходимо отметить, что в исторической науке существуют альтернативные взгляды на генезис религии бон. Так, точка зрения Б. И. Кузнецова и Л. Н. Гумилева об иранском происхождении этого учения долгое время считалась несостоятельной. По этой причине главные работы Б. И. Кузнецова, подводящие итог его многолетних научных изысканий по данному предмету – «Древний Иран и Тибет. История религии бон», а также «Бон и маздаизм» были изданы, увы, после его смерти: первая – в 1998 году, вторая – в 2001.

Теперь перейдем непосредственно к изложению их гипотезы, впервые опубликованной в совместной работе «Бон (Древняя тибетская религия)» в 1970 году и получившей развернутое представление в упомянутых выше книгах Б. И. Кузнецова «Древний Иран и Тибет. История религии бон» и «Бон и маздаизм».

В середине VII в. н.э., по приглашению тибетского царя Сронцзангампо, в Тибет из Индии прибывают буддийские монахи для распространения своего учения. Однако, там им пришлось столкнуться, как можно было бы предположить, не с первобытным язычеством, шаманизмом или культом мертвых предков, а с тщательно продуманной, теоретически отработанной религиозной системой, носившей название бон. Впрочем, о времени распространения этой религиозной системы в Тибете в работах Б. И. Кузнецова содержатся противоречивые сведения. Так, в более поздней монографии «Бон и маздаизм» он относит появление бона в стране вечных снегов уже ко II в. до н.э., а именно к 127 году, который соответствует первому году тибетского летоисчисления «Годы царей». Этим же периодом датируется правление первого полулегендарного тибетского царя Някхри-цэнпо, с деятельностью которого древние тибетские источники и связывают начало распространения в Тибете религии бон. Важно подчеркнуть, что этот же год считается у тибетцев началом государственности.

Таким образом, возникновение первого государства в Тибете тесным образом связано с появлением в этой стране религии бон, что вряд ли может быть случайным совпадением. Не исключено, что государственность в Тибет наравне с религией, а одно от другого, как показывает история, в древности было неотделимо, привнесены извне, возможно в ходе завоевания этой территории каким-то неизвестным исторической науке народом (это предположение более детально мы рассмотрим в своем месте).

Несмотря на активную поддержку центральной, т.е. царской власти, буддистам пришлось выдержать тысячелетнюю борьбу, в результате которой им все-таки не удалось достигнуть полной победы - до сих пор в Тибете наряду с «желтой» верой - ламаизмом существует и учение бона, с той лишь разницей, что борьба между этими религиями больше не влечет за собой множества кровопролитных столкновений, что было характерно для первых веков проникновения буддизма в Тибет (у авторов буквально – «гекатомб из человеческих тел»). Т. е., внедрение буддизма в Тибете происходило драматически, насильственным образом со стороны царской власти (насаждалось «сверху»).

Точный смысл названия религии – «бон», равно как и принадлежность этого слова какому-либо языку, неизвестны, считается, что оно, скорее всего, нетибетского происхождения, что косвенно подтверждает версию о «пришлом» характере этой религии для тибетцев.

На первом этапе исследований бона Б. И. Кузнецов и Л. Н. Гумилев считали, что материалы для изучения этой религии очень скудны. К ним они относили, в частности, сведения древних и современных китайских источников, работы о. Иакинфа (Бичурина), Николаева Ю. В., записки моравского миссионера А. Франке, английского дипломатического агента Ч. Белла, а также работы Сарат Чандра Даса, которым впервые была введена в научный оборот подлинная бонская рукопись, частично переведенная на немецкий язык исследователем Лауфером. Наиболее полными исследованиями на этом этапе ученые считали работы европейских ученых Г. Гофмана и Р.А. Стейна, сведения которых в то же время оценивались ими как противоречивые и туманные. Что же касается описания бона в тибетских источниках, составленных буддистами, здесь ими не исключалась заведомая фальсификация фактов.

Позже, в монографиях «Древний Иран и Тибет. (История религии бон)» и «Бон и маздаизм» Б. И. Кузнецов произвел подробный анализ следующих основных, известных на сегодня, бонских источников: биографии легендарного основоположника этого учения учителя Шенраба под названием «Книга Зермиг» («gZer-mig") в редакции конца IX в. н. э., являющейся канонической для религии бон (аналог христианских евангелий, о чем речь впереди), еще одной биографии Шенраба книги "gZi-brjid", созданной в XIV в. н. э., «Историю буддизма» тибетского историка Таранатхи, тибетско-шаншунского словаря, изданного в 1842 г., представляющего из себя компиляцию нескольких древних сочинений по истории религии бон.

Здесь Б. И. Кузнецовым, в частности, дается более развернутый обзор современных ему европейских исследований бонской религии. В данном разделе для нас представляют наибольший интерес сведения, касающиеся работы Р.А. Стейна "Тибетская цивилизация". В частности, ученым сообщается следующее: «Стейн говорит, основываясь на тибетской традиции, что первый правитель Тибета Някхри (хронология неизвестна, но, вероятно, около I в. н.э.) был признан в качестве царя бонскими жрецами разных племен и областей. Этому царю приписывается покорение страны Сумпа (Северо-Восточный Тибет), в которой господствовали бонцы. В эпоху этого царя появляется "религия богов", то есть то, что мы называем боном. При потомках этого царя были приглашены бонские жрецы из Ирана и страны Аша (тюрко-монгольское государство в районе озера Хухунор), которые устанавливали "культ богов для живых и подавляли демонов для умерших"… В VII в. н.э. при царе Сронцзангамбо положение бонцев было весьма прочным, а первое притеснение бона относится к правлению царя Тисрондэцана (VIII в.)».

Таким образом, древняя тибетская традиция по сути говорит нам о том, что религия бон, кстати, названная здесь «религией богов», проникла в Тибет извне, одновременно с покорением этого региона первым правителем Тибета по имени Някхри, с чем мы уже столкнулись ранее (Няк-хри – в свете исследований по НХ возможно, что это имя или название титула означает «христианский», т. е. христианский царь, правитель).

При этом, бонские жрецы также прибыли в страну из-за рубежа – якобы из Ирана или некоей страны Аша. Возможно, что в таком несколько туманном виде, тибетская традиция сохранила смутные воспоминания о колонизации страны в ходе великого завоевания мира Русью-Ордой в XII-XIII вв., недаром современные исследователи датируют эти события I веком н. э., т.е. эпохой зарождения и широкого распространения христианства.

Либо это отголосок в тибетских источниках исхода в Тибет древней царской династии потомков Андроника - Христа, вышедшей из Индии, а до этого – из Руси-Орды после поражения в Куликовской битве и принесшей в Тибет традицию обожествления царей (недаром бон назван здесь «религией богов», см. книги по НХ). Возможно, что эта традиция просуществовала в Тибете по крайней мере до 20-30-гг. прошлого века. Например, Ю. Н. Рерих в книге «По тропам срединной Азии», посвященной трансгималайской экспедиции Рерихов 1925-1928 гг., пишет следующее: «Нынешний раджа Ладака (округ в индийском штате Джамму и Кашмир – авт.) живет в своей летней резиденции в Тоге, получает небольшую пенсию и ведет уединенный образ жизни, редко бывает в городе и заезжает в Лех (столица Ладака – авт.) лишь в канун новогодних праздников. В почтенном возрасте он постригся в монахи и в настоящее время занимается религиозной деятельностью. Это святой, благородный человек, владеющий сокровенной мудростью своей страны. Когда он появляется на улицах Леха во время редких визитов, многие люди падают ниц, приветствуя потомка древнего рода Гесера».

О том, что проникновение бона в Тибет произошло, возможно, из Индии, включающей в средние века значительную часть территорий современных Афганистана и Пакистана, а также Ирана, и, таким образом, частично, географически расположенной северо-западнее Тибета, могут свидетельствовать следующие сведения из упомянутой выше работы Р.А. Стейна: «Касаясь вопроса о происхождении бона, Стейн пишет, что существуют две тибетские версии относительно страны Олмо — родины Шенраба, основателя бонской религии. Согласно одной из них эта страна находилась в Шаншуне (Северо-Западный Тибет), а согласно другой — в Иране». В обоих случаях мы видим северо-западное либо западное направления проникновения бона в Тибет. Необходимо отметить, что Б. И. Кузнецова по каким-то причинам смущает версия тибетских источников о зарождении религии бон вне Тибета.

Кроме этого, интересны следующие данные из упомянутой работы Р.А. Стейна: «История рождения и жизни Шенраба, как указывает Стейн, излагается в бонской сутре "Зермиг", которая является точной копией биографии Будды Шакьямуни». Т. е., не исключено, что образ учителя Шенраба является составным – впитал в себя данные о жизни как Андроника-Христа, так и индийского царевича-православного святого Иоасафа (прообраз Будды Шакьямуни – см. работы авторов НХ).

О западном по отношению к Тибету происхождении религии бон писал и немецкий исследователь X. Хофман в книге "Источники по истории тибетской религии бон", увидевшей свет в 1950 г. Вновь цитирую Б. И. Кузнецова: «Говоря об истории бонской религии, автор данного исследования указывает, ссылаясь на тибетские источники, на районы, из которых эта религия могла проникнуть в Тибет: страна Тагзиг (Таджик), под которой он понимает мусульманские районы, примыкающие к Западному Тибету, тюрко-монгольская страна Аша (к востоку от Тибета) и страна Шаншун (Северо-Западный Тибет). В этой последней как раз где-то и находилась легендарная страна Олмо — родина Шенраба, основателя бонской веры».

Нужно отметить, что в указанных выше географических районах ранее (в соответствии с традиционной историей, это I тыс. до н.э. – первые века н.э.) располагалось кушанское или индо-скифское, оно же греко-бактрийское государство. Кушанское царство по сию пору остается настоящей загадкой для историков, несмотря на то, что от него осталось множество археологических памятников, исследуемых учеными на протяжении как минимум нескольких последних десятилетий.

Вопрос о его происхождении и отождествлении с известными в традиционной истории древними государственными образованиями – тема отдельного исследования. Здесь, вкратце могу упомянуть только о том, что, по всей видимости, это известная по многим русским источникам Ногайская орда. Возможно название Ногайская – это искаженное Никейская – так называлась царская династия, из которой происходил император Андроник-Христос. В частности, тогда становится понятным, почему ханы Ногайской орды, якобы кочевнического государства, ставили на царство свою креатуру на престол в Казани и Астрахани. Кроме этого, получают внятное объяснение тесные связи калмыков – приверженцев буддийской религии с Ногайской ордой русских источников.

Не исключено, что загадочные для историков города древнего Хорезма также в какой-то период являлись ставкой Ногайской-Никейской орды, недаром в них найдено множество произведений искусства явно буддийского происхождения. Интересно, что способ орошения сельскохозяйственных земель в Хорезмском оазисе был аналогичен применяемому в Древнем Египте и это, единственно известный ученым случай в истории, что говорит о тесной связи данных регионов в древности.

Главное божество, почитаемое бонцами, носит название Кунтузанпо, буквально - "Всеблагой". Но так как ничто не может, по мнению бонцев, появиться без отца и матери, то рядом с этим божеством существует богиня, выступающая то как нежная "Великая мать милосердия и любви", то как гневная "Славная царица трех миров", управляющая всем миром, включая Китай, Тибет, Шаншун и Ли. Эта богиня почитается даже больше, чем ее муж, так как ее сила связана с землей, вследствие чего она в Западном Тибете называется "Земля-мать". Сразу отмечу, что в этом сюжете нельзя не заметить явные параллели с культом Богородицы в христианстве, и, особенно, в православии, которая чтится у наших верующих наравне с Иисусом Христом.

Согласно бонской космологии, мир устроен из трех сфер: небесная область богов - белого цвета, земная область людей - красного цвета и нижний мир водяных духов - синего цвета. Мистическое дерево прорастает сквозь все три вселенные и является путем, по которому миры сносятся между собой. Сразу отметим, что воззрения древних славянских и скандинавских народов содержат схожие представления: у славян мир делится на три части – явь, правь и навь с соответствующими им цветовыми характеристиками, аналогичными бонским, налицо также явные параллели с мировым деревом из древнескандинавских саг. Мы неспроста даем здесь отсылки к аналогиям в древнеславянских и древнескандинавских мифах. Как будет показано ниже, Б. И. Кузнецов обратил пристальное внимание на некоторые схожие черты древних славянских верований и маздаизма, в котором, по его мнению, лежат корни учения бон.

Основателем бонской религии, заложившим основы ее иерархии и культа, считается Шенраб-мибо из Ирана (по другой версии - из Шаншуна) или Учитель Шенраб, жизнь которого датируется временем до пришествия в Тибет буддизма (т.е. как мы видели выше – якобы до VII в. н.э. – отметим этот момент).

Сохранилась легендарная биография Шенраба, изложенная в книге «Зермиг», из которой можно заключить, что он жил, имея учеников и умер, оставив после себя учение с причудливо переплетенными элементами эзотеризма и прозелитизма. Согласно этой биографии, подвижничество учителя началось с крещения в святом озере или море при участии богов, людей и нагов. Затем говорится о проповеди учения и обращении в него многих людей и, наконец, о том, как Шенраб, обратив дэвов и асуров, примирил их между собой. Обратим внимание на то, что в биографии Шенраба прямым текстом говорится о его крещении перед началом подвижнической деятельности – налицо прямая параллель с евангельским преданием о крещении Иисуса Христа в Иордане в начале его общественного служения.

Содержание книги «Зермиг» будет детально рассмотрено нами в соответствующей главе. Здесь мы вкратце, для иллюстрации явных параллелей с евангельскими преданиями, отметим следующие основные моменты.

Первым предшественником Шенраба в отдаленные времена было божество по имени Тогйал Екхен. Этот учитель проповедовал учение живым существам, которых мучили пять ядов - гордыня, страх, гнев, зависть, темнота ума. Он спас от круговорота бытия великое множество живых существ и избавил их от физических мук, из состояния страдания привел их в место покоя. Но на бесчисленное множество живых существ его проповедь не подействовала. Тогда он отправился в небесный дворец "Бирюзовый дом" к богу Елха, обладающему лампадой душ и рассказал свою биографию. Из нее следовало, что их было три брата: чистый, светлый и мудрый. Они повсюду проповедовали Учение. Потом сам он принял тело человека и имя Тогйал Екхен и появился на земле. Проповедь была неудачной и Тогйал Екхен спрашивает, почему же это так у него получилось. Бог Елха, отвечая ему, говорит, что люди - негодяи, мучимые пятью ядами, и спасти их даже он не в состоянии. Он советует учителю не отчаиваться и продолжать свою деятельность, так как за это он достигнет совершенного места. Тогда учитель отправился к богу Царь бытия. Царь бытия успокаивает его и говорит, что в будущем все будет лучше.

Данный рассказ также содержит явные аналогии с евангельским учением: воплощение Бога Слова, т. е. Иисуса Христа, на земле в человеческом облике, проповедь учения «заблудшим» людям, которая закончилась для него трагически – казнью (распятием).

О рождении Шенраба книга «Зермиг» говорит следующее. На небе было божество по имени "Чистое дитя бытия", который был милосерден и думал о благе живых существ. Он отправился на небо к богу-жрецу, к богу мудрости "Белый свет" за советом. Изложив свое дело, он сказал, что подготовил учение и хочет его проповедовать. Бог одобрил его начинание и посоветовал появиться на земле в наиболее подходящем облике человека. Он выбрал себе страну, город и семью, в которой должен был родиться, и вошел чудесным образом в жену принца. Когда Шенраб родился, то в стране наступило ликование. Люди и разные божества делают подношения родителям и ребенку и совершают вокруг них круг почета. Вновь можем констатировать явные параллели с евангельской историей – воплощение божества на земле в человеческом облике, непорочное зачатие и вероятно поклонение волхвов (подношения людей и божеств родителям и ребенку).

Когда учителю исполняется три года, то он совершает в море традиционное омовение. В заключение говорится, что он объяснил то, как обращать (покорять) телом, словами и сердцем. Здесь также усматриваются явные параллели с крещением Иисуса Христа в реке Иордан.

Учитель объяснял бон, но люди, будучи большими грешниками, хотя и слушали, но не обращались в веру и по-прежнему рождались в аду. По милосердию своему он обратился ко всем богам-жрецам, чтобы рассеять мрак кармы и вести живых и мертвых. Налицо евангельский сюжет о сошествии во ад Иисуса Христа и выведении из него душ грешников.

Также книга «Зермиг» содержит рассказ об искушении Шенраба демоном, что имеет зеркальное отражение в евангельской истории в виде искушения Иисуса Христа Сатаной.

В заключительных главах говорится о решении учителя выйти из мира страданий, так как он выполнил свою миссию на земле. Когда он умирает, то тело его сжигают: "Тело умершего Шенраба распалось, и благодаря тому, что душа очистилась сожжением, юндрун-бон (свастика-бон) заставляет учение полыхать и сиять, как огонь". Здесь наиболее интересно появление главного символа учения бон – свастики, т. е., попросту одного из вариантов христианского креста.

Упомянутый выше моравский миссионер А. Франке, долгое время живший в Тибете и по-видимому, первый из европейцев, изучавший религию бон, приводит некоторые притчи, приписываемые Шенрабу: "Те, которые не способны понять поучения, подобны гороху, бросаемому на скалу", "Ты будешь желать лучшего другому, как ты хочешь добра для себя". Перед смертью Шенраб предрек вечность своего учения и предсказал приход "доброго учителя".

А. Франке, приводя примеры такого рода, стремится доказать, что есть связь между боном и евангельским христианством. Итак, первый, известный нам европейский исследователь религии бон А. Франке был уверен в наличии откровенных аналогий с христианским учением. С учетом того, что А. Франке был христианским миссионером, он имел возможность оценить бонские религиозные источники на предмет их соответствия евангельским преданиям, так сказать, с профессиональной точки зрения. В этом смысле к его мнению о схожести обоих учений необходимо отнестись с полным доверием.

К сожалению, Б. И. Кузнецов и Л. Н. Гумилев отказались от дальнейшего анализа данной проблемы, ограничившись следующим замечанием: «В общем, европейский материал по бонской религии настолько скуден и противоречив, что не дает возможности не только делать какие-либо выводы, но даже строить гипотезы…».

Видимо, они прекрасно понимали наличие явного хронологического несоответствия между принятыми в традиционной исторической науке датировками возникновения религии бон и христианства (считается, что первая значительно древнее второго), очевидно влекущего за собой множество неудобных вопросов, в связи с чем благоразумно обошли этот скользкий момент стороной.

Впрочем, вернемся к доводам Б. И. Кузнецова и Л. Н. Гумилева об иранском происхождении учения бон.

В частности, они считали, что родина Шенраба - Длинная долина Олмо, согласно бонским источникам, находилась на континенте Джамбудвипа, что в свою очередь является древним название Индии, а впоследствии и прилегающих к ней стран. Во главе страны Олмо стояли не брамины, а воины-кшатрии и, поэтому, указание на господство "чистых" следует рассматривать как намек на арийское происхождение племени, из которого вышел Шенраб. Итак, родиной Шенраба здесь откровенно названа Индия. Как известно из исследований авторов НХ, Индией в средневековых источниках называли в том числе и Русь-Орду. В дальнейшем нами будут проанализированы подробные сведения о стране Олмо бонских источников, позволяющие с большой долей уверенности говорить о наличии прямых аналогий с средневековой Русью. Шенраб, как мы видим, оказывается имеет арийское, т.е., возможно, европейское происхождение.

Учитель Шенраб проповедовал не только на востоке, но и на западе. В том же произведении "Зермиг" есть одно важное место: в качестве одного из переводчиков и комментаторов бонских книг наряду с индийскими и китайскими учеными назван "Мудрейший в Риме Хризостоморатор". Это говорит о том, считают авторы, что мы должны искать описанную систему также и к западу от Памира, в Иране и Средиземноморском бассейне в первые пятьдесят лет до нашей эры и в первые века нашей эры.

Поскольку история религии античного мира изучена достаточно полно, по их мнению, можно сказать достаточно уверенно, что только один культ отвечает всем условиям - это культ Митры, древнеарийского божества космоса, покровителя воинов, борца против лжи и обмана. Иногда Митра считается божеством, совмещающим мужской и женский пол. На некоторых митраистских памятниках встречаются символы бога и богини.

Б. И. Кузнецов и Л. Н. Гумилев считают, что западный митраизм как культ поклонения солнцу, не выдержал соперничества с христианством и исламом и бесследно исчез. Зато на востоке он сохранился у эфталитов, где поборником его выступил царь Михиракула, борец против буддизма. Царство эфталитов в начале VI в. включало в себя Дардистан в Западном Тибете, так что культурное общение между эфталитами и страной Шаншун было неизбежным.

Далее авторы предлагают обратиться к современным тибетским изображениям Шенраба и сравнивают их с изображениями Митры из Малой Азии: «На тибетских цветных рисунках мы видим Шенраба сидящим на троне, на нем короткая набедренная повязка, тело выше пояса обнажено. На голове корона, точно такая же, как и у Митры, а в правой руке Шенраба - золотой кинжал с широким и коротким лезвием и с уже знакомой нам рукояткой. Кинжал Шенраба отличается от кинжала Митры только большей длиной рукоятки, которая вытянута настолько, что весь этот клинок выглядит скорее скипетром, чем орудием убийства».

По мнению ученых, не только культовые детали и не столько они определяют близость учений митраизма и бона. Так, восточный митраизм, сохранивший архаичные черты, не сделался, подобно западному, религией победы или военного успеха, а остался учением борьбы за правду и верность.

Заслуга Шенраба состояла не только в том, что он пытался соединить эти две близкие религиозные традиции в одну систему, но и в его принципиальной концепции: все народы на земле верят в одних и тех же богов, хотя и называют их по-разному. Попутно замечу, что данный постулат сближает концепцию Шенраба с еще одним древним, как ныне принято считать, еретическим христианским учением – манихейством. Далее мы поговорим о манихействе и его сходстве с религией бон более подробно.

По Б. И. Кузнецову сущность учения Шенраба весьма проста: дуализм света и тьмы, добра и зла. Каждый человек должен стремиться к свету, добру, истине и бороться против лжи и обмана. Существует загробная жизнь, рай и ад, куда попадают люди по своим заслугам. Важное место в религии отводится ритуалам и обрядам, молитвам и заклинаниям.

Далее Б. И. Кузнецов предлагает следующую версию проникновения учения бон в Тибет: иранская культура начинает интенсивно распространяться к югу от Хотана, в стране Шаншун (северные районы Тибета) на рубеже нашей эры, когда часть иранских племен была отрезана гуннами от Семиречья и оттеснена к Шаншуну. С этого времени в стране начинается процесс формирования местной своеобразной цивилизации, с преобладающим влиянием иранской, сохранившейся у северных тибетских племен вплоть до нашего времени. В то же время единственными путями, связывающими Шаншун и Тибет с Ираном, становятся надолго пути через Памир.

Автору статьи, не являющемуся специалистом в области истории древней Персии и ее религиозных культов, сложно дать оценку достоверности доводов Б. И. Кузнецова и Л. Н. Гумилева о происхождении религии бон из митраизма и маздаизма, к тому же, как указывалось выше, данная версия не нашла широкого отклика в научном мире. В случае же, если Кузнецов Б. И. и Гумилев Л. Н. оказались правы, с учетом того, что Митра, по мнению авторов НХ, также является отражением личности Иисуса Христа, мы получаем еще одно независимое подтверждение выводов НХ в этой части.

В целом, я полагаю возможным согласиться с мнением Б. И. Кузнецова о проникновении религии бон в Тибет с территории древней Персии, однако предположу, что это произошло в другое время - значительно позже. Скорее всего в XIII в. н.э., по-видимому, с первой волной распространения христианства по миру апостолами либо в ходе великого «монгольского» завоевания Русью-Ордой в начале XIV в. Но, в любом случае до распространения в Тибете буддизма, который, согласно выводам авторов НХ, представляет из себя одну из разновидностей царского, родового христианства и появился на свет не ранее начала XV в., после Куликовской битвы и ухода остатков старой царской ромейской династии на Восток – в Индию, Тибет и Китай. Вновь повторюсь, что за аргументацией отсылаю читателей, незнакомых с исследованиями НХ, к соответствующим книгам.

4

Далее Б. И. Кузнецов переходит к анализу тибетской географической карты "Карта страны Олмо, (т.е.) Ирана, Крайнего Шаншуна", делая попытку соотнести имеющиеся на ней названия с географией древнего Ирана в представлении историков. Так, расположенный в центре карты город или дворец Bar-po-so-brgyad, он, как указывалось выше, отождествляет с Пасаргадами, то есть Городом парсов, или Персеполем античных греческих авторов и т.д. Кстати, авторы НХ в упоминаемой здесь книге "Последний путь святого семейства" тоже проанализировали указанную карту, полагая, что на ней возможно изображена Шамбала – святилище Абу-Симбел в Египте.

Выскажу свою гипотезу о содержании этой карты.

Если принять во внимание версию авторов НХ о «миграции» древней Империи из Египта, где она зародилась, в Царьград на Босфоре и далее в Новгород на Руси, а после поражения в Куликовской битве, на Восток (Индия, Тибет, Китай), не исключено, что в исторической памяти царской династии какое-то время сохранялись воспоминания о пребывании столицы Империи в Царьграде на Босфоре, чему, как мы увидим далее, есть немало подтверждений. Во-первых, Пасаргады изображены в центре карты, т.е. это явно столичный город или некий центр власти, вероятно - метрополия. В любом случае это точка отсчета для составителя карты, относительно которой указывается расположение других стран и земель, возможно являющихся ее провинциями. Но ведь именно таким образом изображался Царьград на средневековых картах – в центре известного на тот момент мира.

Далее давайте вновь обратимся к цитируемой книге Б. И. Кузнецова: «Ключом к раскрытию карты является столица древнего Ирана, которая помещена в самом центре карты и называется Bar-po-so-brgyad {1}. Это название соответствует Пасаргадам (иран. Парсогард или Парсоврдана), то есть Городу парсов, или Персеполю греческих авторов… Пасаргады в тибетских источниках называются, как правило, дворцом (pho-brang) или же царской резиденцией (rgyal-sa), но не городом... На север от Пасаргад, согласно карте, находится священная гора Юндрун-Гуцег (g'ung-drung dgu brtsegs; gYung-drung-bKod-gling {12}, по карте — на востоке). Столица окружена четырьмя садами, или парками; около нее находятся хрустальные столбы (shel-gyi rdo-ring). Из тибетских примечаний к карте видно, что около Пасаргад было пять гор (может быть, просто холмов), на которых были расположены главные святилища (gsas-khang chen-po). В тех же местах находились и шестнадцать гробниц… На юг от (священной) горы Юндрун-Гуцег в мощных стенах (длиной) в четыре пагцада находится царская резиденция Пасаргады (Bar-po-so-brgyad)… За Пасаргадами последовательно находится великий и неизмеримый город (grong-khyer, поселения) под названием Янпачан (Yangs-pa-can)" ... Название священной горы непонятно, но, судя по слову юн-друн, гора имела отношение к культу света. Правда, если считать, что тибетское название является калькой с какого-то другого языка, то можно его перевести как ''бонская свастика девятиэтажная".

Обращает на себя внимание, неоднократно встречающееся в бонских книгах, упоминание города (или поселения) Янпачан, которому принадлежала царская резиденция Пасаргады. В одном из бонских источников говорится, что основатель бон Учитель Шенраб родился «в западной стороне в Иране-Шамбале, в так называемом городе Янпачан, в центре, который подобен переместившемуся (сюда) небесному месту богов, во дворце Пасаргады».

Из приведенного отрывка можно сделать следующие выводы. Bar-po-so-brgyad или Пасаргады не являются городом в обычном смысле этого слова, это скорее царская резиденция, дворец. Недалеко от него находится большой город – Янпачан (в тибетской транскрипции Yangs-pa-can – Новый хан, Новый город – Новгород, в противовес старой, разрушенной Трое? В таком случае название Византия, т.е. «напротив старого города» возможно несет ту же смысловую нагрузку, что и Новгород. Не исключено, что Константин Великий, он же Дмитрий Донской, при переносе столицы на Босфор оставил за ней прежнее название – Новгород в форме Византий).

Возможно, здесь в такой форме отразились смутные воспоминания о наличии на Босфоре двух старых столиц Империи – Иерусалима (нынешняя крепость Ерос) и Царьграда-Константинополя-Стамбула? Иерусалим-Ерос-Троя – это, по сути, только крепость, т.е. резиденция правителя, в ее окрестностях нет остатков какого-либо большого поселения, города и пр. В то же время в непосредственной близости находится действительно огромный город, самый большой в средневековье – Царьград-Стамбул. Подчеркивается мощность стен царской резиденции – именно своими мощными стенами (в несколько рядов) славились в древности и Троя (Ерос) и Царьград.

Очень интересно замечание о том, что около Пасаргад было пять гор или холмов, на которых были расположены главные святилища. На память сразу приходит известное предание о то, что древний Рим был построен на семи холмах. Около столицы были некие хрустальные столбы – может быть Геркулесовы столбы действительно располагались на берегах Босфора - в одной из книг авторы НХ приводили подобную гипотезу? Либо это смутное воспоминание о произошедшем здесь распятии или столбовании Христа на Голгофе, она же современная г. Бейкоз в окрестностях Стамбула.

В то же время Пасаргады находятся в окрестностях некоей священной горы Юндрун-Гуцег (с ориентировкой Пасагард относительно этой горы явная путаница – то ли на севере от царской резиденции, то ли на востоке).

Б. И. Кузнецов перевел название горы как ''бонская свастика девятиэтажная". Как мы знаем из работ по НХ, свастика является одним из множества вариантов христианского креста. Известно, что она широко распространена в различных восточных культах, в т. ч. это один из главных символов религии бон. Тогда может быть здесь в такой завуалированной форме тибетская традиция сохранила воспоминания о нахождении в районе Царьграда священной для всех христиан горе Голгофе, на которой был распят Христос – современная г. Бейкоз с могилой Юши на вершине. Тем более, в тексте сообщается, что в районе Пасаргад находились некие гробницы, также, как и в окрестностях г. Бейкоз.

Автор статьи не настаивает на отождествлении Пасаргад тибетских источников с Еросом, в то же время нельзя не отметить множество параллелей между сведениями из обсуждаемой карты и тем, что нам известно о расположении старых столиц Империи.

5

Как будет показано ниже, древний тибетский источник книга «Зермиг» является не чем иным, как бонским «евангелием», излагающим основные вехи жизни и миссионерской деятельности главного божества этой религии – учителя Шенраба (Шенраб-миво). Шенраб как указывалось выше – это отражение, дубликат Иисуса Христа в древнетибетской, добуддийской традиции. В этом свете книга «Зермиг» ценна для на тем, что содержит дополнительные сведения о жизни Иисуса Христа, отсутствующие в канонических церковных сочинениях. Кроме того, не исключено, что книга «Зермиг» являлась апокрифом, о чем сохранились прямые свидетельства в тибетской традиции.

Подлинность данного священного тибетского текста Б. И. Кузнецовым не оспаривается, хотя подробный источниковедческий анализ книги в его работах отсутствует.

Б. И. Кузнецов пишет о значении книги «Зермиг» для религии бон следующее: «Биография Шенраба (Дмуры), которому часто приписывается создание бонской религии, называется «Ключ собранной (или "к собранию слов" — bkа' 'dus-ра) драгоценной традиции ('Dus-pa rin-po-che'i rgyud gzer-mig)». Это сочинение принадлежит к числу канонических бонских книг, то есть сутр (поучений), что предполагает в качестве автора если не самого учителя Шенраба, то во всяком случае его ближайших учеников. И действительно в самом тексте не содержится никаких указаний на какого-либо конкретного лица».

В данной Б. И. Кузнецовым характеристике книги «Зермиг» нельзя не отметить явных параллелей с евангельскими текстами – они также являются каноническими книгами в христианстве, в т. ч., православии, и содержат основные религиозные и нравственные постулаты, проповедуемые основателем учения – Иисусом Христом. В соответствии с церковным преданием, евангелические книги написаны его ближайшими учениками и последователями – апостолами Лукой, Иоанном, Марком и Матфеем. Сходство поразительное.

Далее сообщается, что в соответствии с бонской традицией: «Биография Шенраба» в основных своих чертах сложилась в Иране-Эламе и передавалась из поколения в поколение учениками и последователями Шенраба. Первоначальный текст биографии был написан финикийским (spungs), то есть арамейским письмом или буквами, которыми пользовались в стране Элам. На тибетский язык она была переведена с шаншунского языка. Согласно этой же бонской традиции, во времена гонений на бон при тибетском царе Тисроне (VIII в. н.э.) "Биография Шенраба" оказалась в числе запрещенных книг и была спрятана от уничтожения последователями бона на в кладбище в местности Самье (Центральный Тибет), что имело место в 753 г. Сочинение находилось в тайнике около ста сорока четырех лет, откуда оно было извлечено бонцем Сермигом».

Характерно упоминание о том, что первоначальный текст тибетского «евангелия» оказывается был написан финикийским или арамейским письмом, что прямо указывает на его ближневосточное происхождение. Согласно традиции, впоследствии, во времена гонений на бон, книга попала в разряд запрещенных и находилась в тайнике более ста лет, т.е. по сути являлась апокрифом (здесь возможно имеется в виду период гонений на язычество, т. е. царское, родовое христианство в Древнем Риме, см. книги по НХ).

Точной датировки книги «Зермиг» Кузнецов Б. И. не дает, считает ее очень древней, в то же время не исключает создание последней, дошедшей до нашего времени, редакции в период IX-XIII вв. нашей эры, что в целом близко к датировке авторами НХ эры зарождения и распространения христианства, а также жизни Иисуса Христа.

Кузнецов Б. И. отмечает, что «Книга заканчивается кратким перечислением бонских мудрецов, которые распространяли свою веру в разных странах. Один из этих мудрецов — "мудрейший в Риме Златоуст-ритор" (Khrom la mkhas-pa Gser-thogs lce-'byams)...Златоуст-ритор (или Хризостом-ритор) — это знаменитый деятель митраизма, который жил при императоре Траяне, то есть во второй половине I в. — начале II в. н.э.».

На мой взгляд здесь в лице Златоуста – Ритора (Хризостом-ритор) мы встречаем одного из самых известных и авторитетных святых христианской церкви первых веков ее существования – Иоанна Златоуста. Вновь наблюдаем поразительное сходство бонской традиции с христианской.

Теперь мы приступаем к подробному изложению параллелизмов между биографиями учителя Шенраба и Иисуса Христа. Начало подвижничества учителя Шенраба в книге «Зермиг» описано в главе первой «Предшественники Шенраба» следующим образом:

«В самом начале этой кальпы (эпохи), благодаря божеству Обладающий лампадой душ (Ye-lha Sens-kyi sgron-ma-can), развивалось бонское учение учителя Тогь-ял-Екхена (gTo-rgyal-ye-skhyen)…В это самое время учитель Тогьял-Екхен проявил милосердие к живым существам, которых мучили пять ядов. Он обращал их в веру, проповедуя учение. Он освободил великое множество живых существ от круговорота бытия. Они избавились от страданий и получили блаженство (место, где есть благо, bde-gnas). Но учитель не смог спасти, несмотря на свое милосердие, огромное количество живых существ. Учитель был этим очень расстроен и впал в апатию, стал пассивным. Затем Тогьял отправился в небесный дворец — бирюзовый дом Страны Колеса великого света ('Оd-chen 'khor-lo-gling) и предстал перед божеством Обладающий лампадой душ. Учитель воздал ему почести и сказал, что когда он был в месте (стране) Светлый мир (srid-pa ye-sangs-kyi gnas), то его отцом был Кхри-од (Khri-'od), а мать Кунше (Kun-shes, Всезнание). Их было три брата: Чистый, Светлый и Мудрый (Dag-ра, gSal-pa, Shes-pa). Они исследовали судьбы людей всех трех миров. Они видели мучения и страдания живых существ, которые рождаются, болеют, умирают, убивают, сгорают в огне т.д. Видя все это, они заплакали кровавыми слезами. Их наставник сказал им, что так как они обладают огромным милосердием, то должны идти трудиться на благо живых существ, спасая их. Им было также сказано, что они, три брата, должны быть учителями трех времен, то есть прошлого, настоящего и будущего. Потом он получил человеческое тело, и ему было дано имя Тогьял-Екхен. Он сумел спасти из ада множество живых существ и переправить их на небо. Но он не смог спасти великое множество живых существ. Тогда Тогьял вспомнил, что ему когда-то говорил наставник и отец, а именно: что, когда ему не обратить будет в веру живых существ этого мира, тогда надо будет отправиться в высшее место Совершеннейших жрецов. Сейчас это время настало. Перед уходом он совершил молитвы, в которых сообщил, что он уходит из этого мира страданий, но после него, когда наступит средняя кальпа (эпоха), появятся учителя милосердия, благодаря которым живые существа этого мира избавятся от страданий и получат "место блаженства". Будет распространяться добродетель и исчезать зло. Тогьял ушел в высшее место Совершеннейших жрецов по той причине, что он не смог обратить в веру людей.»

Итак, из указанного отрывка мы узнаем, что у Шенраба были предшественники – некий учитель Тогьял-Екхен с братьями, имена которых здесь не названы. Им было сказано, что они - три брата, должны быть учителями трех времен, то есть прошлого, настоящего и будущего.

Сообщается, что Тогьял-Екхен получил человеческое тело и сумел спасти из ада множество живых существ и переправить их на небо, но не смог спасти множество других живых существ в связи с наличием у них большого количества грехов. Характерен список этих грехов: гнев, гордыня, зависть и т. д., практически полностью совпадающий с известными смертными грехами в христианском учении. Убедившись в невозможности обратить всех людей в свою веру, Тогьял-Екхен уходит из этого мира, но предрекает, что после него появятся учителя милосердия, благодаря которым все живые существа будут спасены.

На мой взгляд, явные параллели с христианским учением здесь налицо, возможно за одним исключением – у Иисуса Христа не было предшественников, однако, в соответствии с церковным преданием, после своей смерти, в конце времен, он сам вернется судить живых и мертвых (знаменитое второе пришествие). В бонской традиции эти события как бы переставлены местами.

Правда, с некоторой натяжкой, предшественником Иисуса Христа можно считать Иоанна Крестителя, видимо именно это нашло отражение в его имени – Иоанн Предтеча. В таком случае, не исключено, что в данном сюжете Тогьял-Екхен – это дубликат Иоанна Крестителя в религии бон. К тому же, по некоторым данным Иисус Христос и Иоанн Креститель были родственниками, возможно двоюродными братьями, что прекрасно согласуется со сведениями книги «Зермиг» о братьях-божествах. В то же время, три брата – предшественники Шенраба, могут быть преломленным отражением христианской троицы в религии бон.

В приведенном выше отрывке из книги «Зермиг», в явном виде говорится о воплощении божества на земле – получении Тогьял-Екхеном человеческого тела для спасения живых существ. Аналогия с воплощением Бога-Слова, т. е. Иисуса Христа, вновь просто поразительная. Тогьял-Екхен, также, как Иисус Христос, спускается в ад и спасает оттуда живых существ (переправляет на небо).

Не исключено, что повествование о предшественниках Иисуса Христа по каким-то причинам не вошло в канонические христианские книги либо наоборот было исключено из них. В таком случае здесь мы имеем дополнительные сведения о его деятельности. Возможно, Тогьял-Екхен бонской традиции является еще одним дубликатом Шенраба – Иисуса Христа – как нам известно повторы одних и тех же событий в разных редакциях являются характерной чертой древних исторических источников.

Далее, в главе третьей книги «Зермиг» - "О рождении Шенраба" читаем:

«На небе было божество по имени Чистое дитя бытия (Srid-pa' i khye' u gsal-ba), которое было милосердно и думало о благе живых существ. Оно отправилось к богу-жрецу, богу мудрости Белый Свет ('Od-dkar) за советом. Божество изложило свое дело, сказав, что подготовило учение, которое оно хочет проповедовать. Бог Белый Свет одобрил его начинание и посоветовал появиться на земле в облике человека как наиболее подходящем виде.

Он выбрал себе страну, город и семью, в которой должен родиться. И вошел чудесным образом в жену принца. Когда родился Шенраб, то в стране наступило ликование. Все жители, сделали подношения родителям и ребенку и совершили вокруг них круг почета».

В этом эпизоде тибетского «евангелия» вновь усматриваются вполне прозрачные параллели с христианским церковным преданием.

И в самом деле, некое юное, явно младшее по рангу божество (Чистое дитя бытия), переживая за судьбы живых существ на Земле, обращается к верховному, т. е. старшему божеству (бог мудрости Белый Свет), с просьбой одобрить его начинание – проповедь нового учения. В христианской традиции это может соответствовать Богу-Отцу и Богу-Сыну. Правда в бонском предании Бог-Сын сам, по своей инициативе, предлагает Богу-Отцу свою помощь людям. В христианстве же напротив, Бог-Отец направляет своего Сына на земные муки для спасения человечества. Мы не будем здесь вдаваться в теологические подробности, т. к. это не является целью нашего исследования, главное в том, что, суть соответствия между церковными традициями в этом эпизоде вполне понятна.

Получив одобрение, божество само выбирает себе страну, город и семью, в которой должно родиться и чудесным образом входит в тело своей будущей матери (жена принца) – здесь мы видим несомненное тождество с преданием о непорочном зачатии Иисуса Христа.

В христианские канонические книги сведения о том, что Бог-Сын сам выбрал страну и семью для своего воплощения не попали видимо по идеологическим соображениям – по сути здесь может содержаться намек на известное буддийское учение о перевоплощении душ, что для современной христианской, и тем более, православной доктрины, конечно немыслимо. Однако, возможно, что изначально христианству не была чужда данная традиция, о чем косвенно может свидетельствовать информация о зарождении данного учения еще в Древней Греции. При этом его родоначальником мог выступить известный античный ученый Пифагор. С учетом того, что Пифагор, по данным НХ, также является отражением Иисуса Христа, мы можем наблюдать явные следы былой общности религиозных доктрин бон и христианства.

Далее, после рождения Шенраба в стране наступает ликование, жители совершают подношения ребенку и родителям. Здесь, в таком переломленном виде, книга «Зермиг» видимо отразила поклонение волхвов младенцу Иисусу сразу после его рождения, которое сопровождалось, в соответствии с евангелиями, приношением даров – лады, смирны и золота. Это знаменитые в евангелиях дары волхвов.

Глава вторая книги «Зермиг» - "О родителях Шенраба" сообщает следующее:

«В той пречистой стране главным князем того города был выбран (человек) по имени Дмугьял-Ланги-Тхемпа из династии Дму из царского рода (dMu-rgyal-lan-gyi-them-pa). Был он великим человеком, благородным, появился на благо людей, заботился о живых существах, как отец о детях. Его жена из страны Пхйа (Рhуvа) таких же качеств, как и её муж. Так как они заботились о людях, то у них весной в восьмой день полной луны родился принц.

Когда ему исполнилось тринадцать лет, то явились два человека которые хотели видеть принца. Принц их принял. Эти люди совершили поклоны по обычаю и сказали, что в их городе Иерусалиме (Lang-ling) есть подходящая невеста для него — дочь царя. Если он хочет, то получит ее и жены. Принц пристыдил их, сказав, что это не по обычаю.

Он сказал, что сам приедет в их страну: "Когда я приеду в город Иерусалим (Lang-ling) и буду совершать омовение тела в озере — в море, обладающем Мулестоном (Mu-le-stong, Палестина), то пусть жители города встречают меня". Так он и поступил, женившись на иерусалимской принцессе».

Итак, в некоей стране Олмо Длинная долина, в городе Барпосо-гьяд, который ранее мы отождествили с Царь-Градом-Еросом-Троей, у главного князя, происходящего из царского рода и его жены, также благородного происхождения (таких же качеств, как ее муж), рождается принц. В этом отрывке мы видим неплохое соответствие с выводами авторов НХ о царском происхождении «земных» родителей Иисуса Христа-Андроника: отца – Иосифа-Гора и материи Марии - Богородицы (за подробностями отсылаю читателя к соответствующим книгам по НХ).

Далее сообщается о женитьбе принца, т. е. Шенраба, в Иерусалиме по достижении им тринадцати лет. При этом его невеста – дочь царя. Нужно сказать, что прямые сведения о наличии супруги у Иисуса Христа в евангелиях отсутствуют, возможно книга «Зермиг» устраняет этот пробел. Также в этом эпизоде усматривается явная параллель с крещением Иисуса Христа в реке Иордан при большом стечении народа. Текст подлинника конечно довольно замутнен - видимо с течением времени суть дела основательно забылась либо, в данном случае, имеют место ошибки перевода (возможно сознательные), однако в окружающем контексте смысл этого сообщения вполне ясен.

Глава четвертая "О распространении учения Шенраба" сообщает следующее:

«В это время учителю исполняется три года. Он совершает в озере (море) омовение, идет в город. Так как настало время оказать почитание деду по матери Сала, то он сообщает всем, что уезжает. Он садится на золотую колесницу своего царя… В это время содрогается земля, с неба падают цветы, появляется радуга. В городе Иерусалиме (Ланлине), где живет его дед по матери, испуганные жители прибегают к царю и спрашивают его, что случилось. Принц Салкхаб (gSal-khyab, Светопроникающий) говорит, что у принцессы, которая была выдана замуж в Элам (Олмо), родился принц. Как только увидели его лицо, то и родители, и все живые существа той страны стали просветленными (sangs-rgyas). Сейчас он, совершив омовение, едет в город, чтобы оказать почитание деду. Поэтому жители сейчас должны полностью и чисто вымыть свои тела, которые родились из сферы греха.

Царь, царица и все жители Иерусалима (Ланлина) очень, обрадовались, набрали разных цветов и чисто вымылись. Шенрабу, который приезжает, воздают почести, делают подношения. Царь и жители этого города, все живые существа без исключения становятся просветленными. Боги-стихии спрашивают Шенраба о причине, по которой жители этого города стали просветленными. Шенраб отвечает, что одной из причин является то, что его мать родилась в этом городе, а, кроме того, жители Иерусалима (Ланлина) еще прежде очистились от греха (sgrib-ра, от мрака или глупости). Поэтому, когда они воздали ему почести, то достигли полного совершенства и стали просветленными. Далее говорится о том, что в центре города находится высокий (длинный) храм, в котором всем живым существам мира будет проповедано полное бонское учение (или вера). Учитель Шенраб совершает омовение на берегу хадов (had-gyi 'gram), обладающего озером (морем) Мулестоном (Мu-le-stong, Палестина), после чего он возвращается в Элам (Олмо). Там он проповедует бонское учение, состоящее из трех разделов (dpe'u tse rnam-pa gsum-gyi bon)».

Данный отрывок имеет для нас очень большое значение, поэтому вновь приношу свое извинение читателям за столь обширное цитирование. На мой взгляд, с учетом данных НХ, здесь нельзя не увидеть явных соответствий с крещением Древней Руси самим Иисусом Христом - Андреем Боголюбским русских летописей.

В самом деле – по достижении возраста трех лет Шенраб отправляется в другой город оказать почтение деду по матери по имени Сала. Этим городом в тексте назван Ланлин, что переводится обычно как Иерусалим. При этом обычным местом пребывания Шенраба, как мы видели выше, выступает город или царская резиденция Барпосо-гьяд в стране Олмо, отождествленный нами ранее с Еросом-Троей-Царь-градом. Т.е. Шенраб-Христос уезжает из Барпосо-гьяда-Ероса в Ланлин-Иерусалим. Скорее всего, здесь, в такой форме отразился отъезд императора Андроника-Христа на Русь, где он пребывал до своего восшествия на престол в Иерусалиме – Царь-Граде (в Библии это событие отразилось в сюжете о входе Господнем в Иерусалим).

Кстати, мать Шенраба была родом из некоей страны Пхйа (Рhуvа). Так что возможно именно в эту страну отправился Шенраб. Пхйа (Рhуvа) – это вероятно искаженное Rshya, т.е. Раша – Россия. Имя деда Шенраба по матери - Сала, с учетом вероятного перехода буквы М в Л, можно озвучить как Сама или Само – полулегендарный древнеславянский князь, скорее всего здесь имеется в виду отец Богородицы – летописный Гостомысл.

Необходимо отметить, что в бонской традиции есть понятие жреческого года, который не соответствует обычному «человеческому», он значительно длиннее его, поэтому вполне может иметься в виду и, например, 33 человеческих года – известный по евангелиям возраст Христа – опять неплохое соответствие с христианской традицией.

Далее, жителям Ланлина-Иерусалима сообщается о том, Шенраб, совершив омовение, едет в город оказать почтение деду по матери, в связи с чем все обитатели также должны вымыть свои тела, которые «родились из сферы греха». Указывается, что после омовения люди становятся просветленными. Подчеркивается, что тела должны быть вымыты полностью – но ведь именно так в древности совершался обряд крещения в православии – полным троекратным погружением неофита в воду! Аналогичным образом описан процесс крещения князем Владимиром жителей Киева в русских летописных источниках – полным погружением в воды Днепра. Точно также в церковной традиции считается, что после крещения человек смывает с себя все предыдущие грехи, избавляется от них.

По приезду в Ланлин Шенраб вновь совершает омовение в озере или море, после чего возвращается в Элам-Олмо – здесь скорее всего имеется в виду, что Шенраб-Христос крестился вместе со всем народом Ланлина-Иерусалима либо это повторяющееся событие в тексте. Царь, царица Ланлина вместе со всеми жителями также совершают омовение - здесь бонская традиция доносит до нас одну очень важную подробность, отсутствующую в других жизнеописаниях Христа – по сути он лично крестил своих родителей (здесь это – царь и царица Ланлина) вместе с остальным народом этого города или страны! Как известно сведения о крещении Богородицы, Иосифа и др. персонажей евангелий, окружающих Христа, отсутствуют, здесь же этот пробел восполняется.

Кроме этого, следующее место из книги «Зермиг» оставляет ощущение несколько видоизмененного описания знаменитой Нагорной проповеди Иисуса Христа:

Далее говорится о том, что в центре города находится высокий (длинный) храм, в котором всем живым существам мира будет проповедано полное бонское учение (или вера). Учитель Шенраб совершает омовение на берегу хадов (had-gyi 'gram), обладающего озером (морем) Мулестоном (Мu-le-stong, Палестина), после чего он возвращается в Элам (Олмо). Там он проповедует бонское учение, состоящее из трех разделов (dpe'u tse rnam-pa gsum-gyi bon)».

В книге «Зермиг» рядом с Шенрабом-Христом фигурирует некий персонаж по имени Ребенок души. Вот как описано его явление перед людьми. Возможно, что в такой форме в книге описано снисхождение Святого духа на Христа-Шенраба: некое явно бестелесное существо кружится и парит в небе, после чего спускается к Шенрабу, причем с некими словами-приказами, возможно от высшего божества – Мудрого Бумкхри, воплощением которого здесь назван Шенраб. Все верно – Христос в церковной традиции также является воплощением Бога-Отца. Вновь полное соответствие евангелиям. Таким образом, книга «Зермиг» содержит всех персонажей христианской Троицы: Бог-Отец – Мудрый Бумкхри, Бог-Сын – Шенраб, Святой Дух – Ребенок души.

К слову, полная биография Шенраба, по данным Б. И. Кузнецова, составляет двенадцать томов! Было бы очень познавательно ознакомиться с данным сочинением полностью – вероятно оно содержит множество сюжетов, не вошедших в другие жизнеописания Иисуса Христа, как это видно даже из его «короткой» версии. Насколько известно автору, после смерти Б. И. Кузнецова исследования в данном направлении в нашей стране никем не проводились либо сведения о них отсутствуют в открытых источниках.

В заключение, подробно остановимся на обстоятельствах смерти Шенраба, описанных в пятнадцатой главе книги «Зермиг». Вот что она сообщает:

«Демон искушает Шенраба, уговаривая его не торопиться с уходом из этого мира. Учитель ему ответил: "Я получил непостоянное, призрачное тело, которое разрушится (и поэтому) теперь я выхожу из мира страданий. Хотя я сам, Шенраб, являюсь руководителем этого видимого бытия, (но тем не менее) душа расстанется с плотью, тело изменится, и, хотя я умру..., но так как я осуществлял десять трудных добродетелей, то возрожусь в великом месте блага (мира)". Шенраб умирает, и все воздают ему почести. В качестве лучшего места для похорон Шенраба была выбрана Согдиана (Sang-ge-rgyab-bsnol), самая прекрасная и светлая страна из всех областей мира. "Она (страна для похорон) — (должна быть как) сердце (сущность) счастливых земель. Если небо, как колесо с восемью спицами, то эта страна счастливая. Если земля, как лотос с восемью листьями (лепестками), то эта земля счастливая. Если снежные вершины, как пики, то эта земля счастливая. Если (там священная) гора Юндрун-Гуцег (gYung-drung-dgu-brtsegs), то эта страна счастливая. Так как это (все) в Согдиане, то эта страна счастливая. Так как там деревья, как сияние радуги, то это страна счастливая. Так как в лесах лекарства и живительный нектар, то эта страна счастливая... и там лучше всего очистить сожжением божественный труп Шенраба" (с. 1069—1070). Тело Шенраба было очищено сожжением в специально для этой цели построенном доме. Этой церемонии предшествовали сложные ритуальные обряды. Останки были потом помещены в специальный сосуд…»

В сюжете о смерти Шенраба прямо не говорится о его казни – распятии, столбовании и пр., однако в контексте с его смертью упоминается священная гора Юндрун-Гуцег, которая ранее отождествлена нами как гора Голгофа – Бейкоз в окрестностях Ероса-Иерусалима. Может быть здесь в таком завуалированном виде бонская традиция сохранила память об этих событиях.

Шенраб в разговоре с неким демоном, искушающим его не уходить из земного мира, подчеркивает, что является руководителем «этого видимого бытия». Но ведь это полное совпадение с христианским догматом о том, что Иисус Христос как одно из лиц священной Троицы: Бога-Отца, Бога-Сына и Святого Духа, также является творцом всего сущего! Вновь получаем практически полное тождество двух религиозных традиций!

Очень интересны сведения о ритуальном сожжении трупа Шенраба и помещении его останков в специальный сосуд. Где находятся истоки этого предания и какой сосуд имеется в виду – это предмет будущих исследований.

6

Впереди нас ждет анализ еще нескольких «потерянных» тибетских «евангелий», содержащих подробности жизнеописания Шенраба-Иисуса Христа, отсутствующие в книге «Зермиг», в т. ч. независимую датировку его рождения.

Первая книга имеет сложное название «Праздник узрения подробного изложения хронологии учения, пучок из пяти (деревьев) "лика", освещающий (рассеивающий) сомнения». Вот что сообщает о ней Б. И. Кузнецов:

«Это тибетское сочинение…опубликовано в…Тибетско-шаншунском словаре. Автором интересующего нас трактата является Нима-Тандзин-Бангьял (Nyi-ma-bstan-' dzin-dbang-rgyal)—настоятель бонского монастыря Манри-Лабран, о чем сообщается на титульном листе словаря. О времени написания сочинения сам автор говорит следующее: "Согласно методу, высказанному Сакья-пандитой (Sa-skya pandita), Муни достиг нирваны в год Огненной Свиньи (2134 г. до н.э.). От года Земляной Мыши (2133 г. до н.э.) до начала года Водяного Тигра (1842 г. н.э.) прошло 3974 (года)" [120, с. 60]. Сочинение, как сообщает далее автор, было им закончено в начале года Водяного Тигра (1842 г.), а поскольку в другом своем произведении он сообщает, что в этот год ему исполнилось тридцать лет [120, с. 40], то, следовательно, датой его рождения будет 1812 г.»

Итак, сочинение датировано 1842 годом и, как будет видно из дальнейшего изложения, представляет компиляцию сведений о Шенрабе и распространении учения бон, составленную из множества религиозных и исторических тибетских источников, таких как "Причина необходимого, великий святой Екхри-Тасел" (dGos-ps'i rgyu mtshan ysng/rdzogs-ps chen-po Ye-khri-mtha'-sel), "Собрание проповедей" (mDo-'dus), "Шамбал" (Sha-'bal), "Сутра чистая, сияющая и полыхающая" (mDo dri-med gzi-brjid rab-tu'bar-ba'i mdo) и ряда других.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что бонская литература о Шенрабе очень богата и разнообразна и для науки было бы полезно расширить дальнейшие исследования в этом направлении. К сожалению, имеющиеся в нашем распоряжении работы Б. И. Кузнецова опираются на ограниченный круг бонских литературных памятников, но уже и этого вполне достаточно для того, чтобы провести неоспоримые параллели между боном и христианской традицией (о выдающейся роли Кузнецова Б. И., который первым ввел в научный оборот целый пласт знаний о бонской религии, мы говорили выше).

В данной книге приводятся различные варианты датировки рождения (воплощения) учителя на земле, видимо собранные из разрозненных источников:

«Он (Шенраб) родился в царь-год Деревянная Мышь, в полнолуние первого месяца весны, в месяц Огненного Тигра, в главный день (т.е.) 15-го числа, в начале часа на рассвете, (когда была на небе звезда) Гиругон (Gyi-ru-gong), полностью превосходящая все звезды. Если вы обдумаете рассуждения (по этому поводу) разных сутр и тантр, собранных воедино, то потеряете день (дни). По некоторым сутрам, время это — полнолуние весны, которое неправильно отождествляют с 12-м месяцем монголов (тюрок, hor). Так как в сочинении "Гвоздь (основа) распространения добродетели (каковая является) лампадой истинного смысла, рассеивающей мрак" (dRang don mun sel sgron-ma'i dge spel tshogs 'gyur gyi gser-bu), говорится: "Вот что касается времени появления учителя: когда он появился в год Мыши, в месяц Лошади, под созвездием Пса (rGyal) — великое достижение...", по поэтому (время рождения) следует отождествить, несомненно, с первым месяцем монголов (тюрок).

Попробуем разобраться в этом.

Первый вариант датировки:

«…царь-год Деревянная Мышь, в полнолуние первого месяца весны, в месяц Огненного Тигра, в главный день (т.е.) 15-го числа, в начале часа на рассвете, (когда была на небе звезда) Гиругон (Gyi-ru-gong), полностью превосходящая все звезды»

скорее всего отпадает, т.к., если взять за аналогию дату рождения Иисуса Христа – 25 декабря, это противоречит информации о первом месяце весны.

С другой стороны, в этом отрывке, в связи с рождением учителя, упоминается некая звезда Гиругон, которая в момент своего появления на небосклоне полностью превосходила все остальные звезды. Я полагаю, что нет никаких оснований сомневаться в том, что речь идет о Вифлеемской звезде, указавшей волхвам место рождения младенца Иисуса Христа. По одной из гипотез авторов НХ, это, возможно, вспыхнувшая в 1152 году сверхновая звезда в созвездии Тельца, превратившаяся впоследствии в Крабовидную туманность. Итак, вновь получаем превосходное соответствие с евангельской традицией!

В то же время год распятия Христа по версии авторов НХ – 1185 н. э., близко расположен на оси времени к 1181 г. н. э., каковой являлся годом мыши по т.н. китайскому гороскопу. С учетом остальных имеющихся данных: полнолуние первого месяца весны, т. е. марта, 15-е число, можно предположить, что в данном случае зашифрована дата распятия, а не рождения Шенраба-Христа – 20 марта 1185 года (в соответствии с НХ). Возможно, в таком, неявном виде в бонской традиции сохранились смутные воспоминания о казни Шенраба – Христа именно в это время.

Условия второй датировки: «…он появился в год Мыши, в месяц Лошади, под созвездием Пса…» полностью не соответствуют установленной авторами НХ дате рождения Иисуса Христа – 25 декабря 1151 года, т.к. месяц Лошади по китайскому календарю – это июнь, а не декабрь, ближайший по временной шкале год мыши – либо 1145, либо 1157. В то же время упоминание созвездия Пса возможно в данном случае не является случайным, т.к. главная звезда созвездия Большой Пес – Сириус была связана в древнеегипетской мифологии с культом Исиды и Осириса – дубликатов Богородицы и Иисуса Христа. Кроме того, Сириус – самая яркая звезда на небосклоне, в связи с чем поздние интерпретаторы древних религиозных текстов могли путать ее с Вифлеемской звездой – то же самой яркой на небе в тот период времени.

Далее в книге говорится о том, что Шенраб занял царский трон, когда ему исполнился один год. Вопрос с хронологией и датировками в бонской литературе очень запутан, в частности, как указывалось выше, считается, что «жреческий» год не соответствует обычному человеческому году – он намного длиннее его. В данном случае также подчеркивается, что три месяца жизни обычных людей это один день жизни самого Шенраба. В то же время, опустив вопрос о возможности для обычного человека занять трон в возрасте 1 года, и, в принципе, не исключая ее (например, при условии наличия регентства при малолетнем правителе), можем констатировать дополнительное подтверждение царского статуса Шенраба, а значит и его дубликата в христианстве – Иисуса Христа.

Книга упоминает о начале периода аскетизма в жизни Шенраба в 31 жреческий год, который продлился 3 года – эти сведения практически идеально соответствуют евангельскому преданию о начале общественного служения Иисуса Христа в возрасте 30 лет, также продолжавшегося 3 года.

После этого:

В этом отрывке в своеобразной, мифологизированной форме, присущей древней тибетской литературе, по всей видимости описана сцена распятия Шенраба – Иисуса Христа. Гора Юндрунг-Гуцег, что означает свастика, т. е. крест, как указывалось ранее, отождествляется с Голгофой. В бонской традиции Шенраб победил на горе Юндрунг-Гуцег демонов и рассеял мрак знания, в христианском предании – спас человечество, приняв на себя его грехи. В целом неплохое соответствие. В тибетском варианте подчеркивается, что Шенраб, совершив подвиг, «сидел, скрестив ноги неподвижно», в христианском – Христос был распят на кресте, при этом его ноги тоже были скрещены, как это изображается на всех сценах распятия в церковном и изобразительном искусстве.

Более того, в соответствии с евангелиями, сразу после распятия Христа происходят грозные природные явления, по описанию очень похожие на землетрясение. То же самое мы наблюдаем и в бонской традиции – после победы Шенрабом над демонами «вся земля содрогнулась шесть раз».

Потом книга повествует о событиях, связанных с широким распространением и утверждением учения бон после ухода Шенраба, в связи с которым упоминаются двенадцать мудрецов - возможно это аналог двенадцати апостолов в христианстве, несущих проповедь во все страны мира. Т. е. в обоих случаях подчеркивается «всемирность» учения, его широкий территориальный охват.

Появляется великий жрец по имени Луга, называемый светильником учения, великим и высшим мужем, давшем пророчества, распространяющий учение как «распространяются лучи солнца», т.е. – по всей земле, а также четверо держателей традиции – Бру, Шу, Па и Мэ, при этом Мэ (Мэу) каким-то образом связан с Хризостомом-ритором, т.е. как мы установили ранее, Иоанном Златоустом. Текст довольно затуманенный, но в целом аналогии с четырьмя евангелистами, один из которых Лука, в тибетском варианте – Луга, вполне прозрачные.

Книга выделяет два периода распространения учения бон – первоначальное и позднее. При этом первый этап связан с деятельностью некоего чудотворца по имени Ешу (Ye-shes) из Крайнего Шаншуна страны Иран, который появился в стране Шаншун-Мар, т. е. в Тибете (возможно еще один дубликат Иисуса Христа). Второй этап приходится на период подвижничества указанного выше жреца-пророка Луга и его четверых учеников, причем упоминаются гонения на религию бон со стороны царской власти.

В целом книга в большей степени посвящена истории распространения религии бон, чем личности и деятельности Шенраба, однако, как мы убедились, содержит некоторые важные подробности его земной жизни, отсутствующие в главном бонском «евангелии» Зермиг, в частности, датировку рождения, а также упоминание о звезде в связи с рождеством учителя.

Следующая бонская книга, перевод которой помещен Б. И. Кузнецовым в монографии, называется «Хронологический трактат о мудрых (буддах), именуемый "Удивительные дорогие четки". Вот что о нем известно:

«Это тибетское сочинение…также входит в Тибетско-шаншунский словарь. Автором его, как и предыдущего, является Нима-Тандзин-Бангьял…причем указано, что в 1961 г. это сочинение было заново тщательно отредактировано».

Интересно, что текст сочинения редактировался вплоть до второй половины 20 века! Это ставит вопрос о тождественности содержания, по крайней мере, отдельных исторических тибетских источников их древним оригиналам. Было бы полезным более углубленно изучить вопрос кем и с какой целью это делается.

Трактат традиционно начинается с перечисления имен бонских учителей, которые предшествовали Шенрабу. Аналогично предыдущей книге, учителя выступают покровителями людей в соответствующие эпохи, сменяющие друг друга, при этом в каждой последующей эпохе продолжительность жизни людей постепенно сокращается, в данном источнике - от ста тысяч до ста лет. Непосредственным предшественником Шенраба также является Тогьял-Екхен. Здесь Шенраб вновь появляется на земле в эпоху, когда человеческая жизнь сокращается до ста лет. Подчеркивается, что Шенраб родился в "...западной стороне, в Иране-Шамбале, в так называемом городе Янпачан, центр которого похож на переместившееся сюда небесное место богов, во дворце Пасаргады..."

В этом источнике информация о жизни учителя излагается крайне скупо и сжато, но зато он содержит сведения, отсутствующие в других бонских книгах, в частности абсолютную датировку рождения Шенраба, данную по бонской хронологии и несколько датировок других знаменательных событий из его биографии, в частности годы рождения сыновей:

«…Он родился в 17977 г. (16016 г. до н.э. согласно бонской хронологии. В 16470 г. (14509 г.) у Шенраба родился сын Тобу-Бум-сан (Gto-bu-'Bum-sangs), а в 16457 (14496 г. до н.э.) сын Семпа-Пьядбу-кхрише (Sеms-dpa'-dPyad-bu-khri-shes). В это время учителю было всего около шестнадцати лет. Когда царь Конце-пхрул-гьял (Kong-tse-'phrul-rgyal) Страны халдеев (Rgya-lag-'od-ma) в Стране храмов серых, очень сияющих оказался в трудном положении, изгоняя демонов, то учитель Шенраб в 15457 г. (13496 г. до н.э.) прибыл ему на помощь. Потом учитель оставил дом и стал отшельником. Это было в 14877 г. (12916 г.), а в 14577 г. (12616 г.) стал Просветленным (буддой). Далее, в 4078 г. (2117 г.) некий Цанпа-цугпуд (Tshangs-pa-gtsug-phud) в Стране храмов серых, очень сияющих стал регентом…».

Как я указывал ранее, вопрос о бонской хронологии очень запутан и сложен, за неимением возможности, я не буду касаться в этой работе отождествления приведенных дат с другими системами летоисчисления, это вопрос будущих исследований. Б. И. Кузнецов отмечает в связи с этим следующее:

«От какого события ведется бонская хронология — неизвестно. Хронология сквозная, цифры дат следуют в порядке их уменьшения. В скобках после тибетских лет дается их перевод на наше летоисчисление. Отправной точкой служит год хиджры, указанный в сочинении (624 г.), который соответствует 1337 г. бонской хронологии».

Здесь заслуживает внимания факт упоминания в древних тибетских источниках года хиджры, который является отправной точкой для бонской хронологии, что может помочь заинтересованным исследователям в вычислении верных датировок.

Далее книга, также, как и предыдущая, излагает события, связанные с распространением учения бон в Тибете, при этом также упоминаются гонения на данную религию со стороны царя.

7

Думаю, что на этом можно подвести некоторые итоги нашего исследования.

Нами рассмотрены три книги или сочинения, относящиеся к тибетской религиозной традиции бон по материалам научных работ известного советского востоковеда Б. И. Кузнецова.

Одна из них – «Зермиг», по своему значению является главной, канонической для религии бон. «Зермиг» содержит подробное жизнеописание основоположника учения – Шенраба, а также излагает историю возникновения и последующего распространения бон на территории Тибета.

Анализ указанных сочинений выявил наличие явных параллелизмов с библейской церковной традицией, а именно с евангелиями, описывающими земной путь Иисуса Христа (в большей части это книга «Зермиг»). Бонские религиозные тексты в целом придерживаются той же канвы событий, что и евангельские, и содержат аналогичные сюжеты: непорочное зачатие, Вифлеемская звезда, поклонение волхвов, крещение, наконец казнь или гибель учителя, изложенные в своеобразной, присущей тибетской литературе, мифологической форме.

Таким образом, можно сделать вывод о тождественности бонской и христианской традиций в этой части, а также о том, что бонский Учитель Шенраб является дубликатом Иисуса Христа в бонской религиозной литературе. При этом, если взять во внимание список дубликатов Иисуса Христа, обнаруженных авторами НХ, Шенраб будет уже 105-м по счету отражением!

При этом, бонские книги счастливым образом доносят до нас множество подробностей из жизни Шенраба-Христа, отсутствующие в христианских канонических источниках: независимую датировку рождества, происхождение из царского рода, место рождения – царский дворец Пасаргады, данные об отце его матери по имени Сала, сведения о крещении родителей вместе со всем народом, наличие у него двух сыновей и пр.

Кроме этого выясняется, что древняя бонская литература о жизни Шенраба-Христа очень обширна и разнообразна: главная книга - «Зермиг» составляет целых 12 томов (!), а в других, исследованных Б. И. Кузнецовым, имеется множество ссылок на пока что неизвестные широкой публике, да видимо и узким специалистам, источники (не менее десяти). Т. е. здесь мы имеем широкое поле деятельности для будущих исследований.

Все рассмотренные нами сочинения были опубликованы (очевидно в сокращенном варианте) в 1842 году в составе Тибетско-шаншунгского словаря, одна из книг последний раз редактировалась аж в 1961 году! О судьбе древних оригиналов Б. И. Кузнецовым практически ничего не сообщается, за исключением предположительной датировки последней редакции книги «Зермиг» IX-XIII вв. н.э., т.е. периодом зарождения и распространения христианства в соответствии с выводами авторов НХ!

Исходя из имеющихся у нас сведений, можно предположить, что религия бон представляет из себя один из первоначальных, архаичных вариантов христианства, принесенного на территорию Тибета вероятнее всего первыми проповедниками церковной традиции, не исключено, что апостолом Фомой, который как известно, активно распространял христианское учение в Азии, в т. ч. Индии. Недаром в бонских сочинениях очень много и подробно рассказывается о последователях и учениках Шенраба, подчеркивается не местное, т.е. не тибетское происхождение бона, упоминаются его иранские корни и пр.

Впрочем, в Тибете вплоть до 20-30гг. XX в. сохранялись предания о проповеди христианства в стране вечных снегов самим Иисусом Христом. Так, Н. Рериху, вовремя трансгималайской экспедиции, местные монахи даже показывали место где это происходило – под старым деревом у пруда.

В ходе дальнейшей эволюции, бон впитал в себя какие-то местные религиозные верования (шаманизм и пр.), а впоследствии - частично буддизм, во время его повсеместного внедрения в Тибете (видимо, начиная с конца XIV- начала XV в.).

Т. о. бон - это синкретичная религия, сумевшая сохранить до нашего времени некоторые свои первобытные черты. Недаром Н. Рерих называл бон народной религией, противопоставляя его господствующей, официальной религии Тибета – буддизму.

Нельзя не отметить явного сходства религиозной доктрины бона и с другим древним, «еретическим» вариантом христианства – манихейством. В частности, в обеих традициях присутствуют космологические представления о наличии в истории человечества нескольких эпох, в каждой из которых продолжительность жизни людей значительно сокращалась в связи с возрастанием греховности человеческого рода. Обе доктрины основаны на дуализме, для них характерен прозелитизм и т. д. Кстати, манихейство, по представлениям ученых-историков было занесено на территорию Центральной Азии в III-IV вв. н.э. как раз из Ирана (древней Персии), откуда впоследствии проникло в том числе в Тибет!

Также в боне не исключены аналогии с традициями древней несторианской церкви. Впрочем, автор не является узким специалистом в области христианских ересей и сект и приглашает к дальнейшим исследованиям взаимосвязей бон с другими религиями всех желающих.

Как нами указывалось выше, Б. И. Кузнецов, ученый-востоковед с мировым именем, первый в российской тибетологии ввел в научный оборот огромный пласт знаний о религии бон, благодаря чему мы имеем счастливую возможность восполнить имеющиеся пробелы в сведениях о жизни Иисуса Христа-Андроника-Шенраба.

Автору, к сожалению, неизвестно, в связи с чем Б. И. Кузнецов выбрал целью своих исследований именно эту тему из бесчисленного множества других научных проблем. Может быть, не случайным явилось его сотрудничество в этой сфере со Л. Н. Гумилевым, широко известным своими нетривиальными взглядами на русскую историю. Было бы очень познавательным глубже изучить данный вопрос.

Б. И. Кузнецов, по воспоминаниям его коллег и учеников, был глубоким, проницательным и объективным ученым и, несомненно, не мог не заметить явных параллелей между бонской традицией и евангельским преданием. Конечно, находясь в плену искаженной скалигеровской хронологии, он не мог допустить мысли о неслучайном характере этого сходства. В то же время, им отмечались некоторые общие черты, присущие бону, маздаизму (зороастризму) и библейской традиции. Так, в цитируемой выше работе «Древний Иран и Тибет. (История религии бон)» Б. И. Кузнецов писал следующее:

«В заключение отметим некоторые общие моменты, сближающие биографии Заратуштры и Шенраба.

Оба они происходили из царского рода и выступали, проповедуя законы и правила, от имени Ахурамазды, с которым имели общение. Если Шенраба благословляет на подвижническую деятельность среди людей не кто иной, как сам бог Митра, то, согласно легенде, рассказанной греческим ученым Порфирием (III в. н.э.), Заратуштра тоже был освящен (или благословлен) тем же богом Митрой [80, I, с. 55 ]. Оба они смертные люди, хотя и являются посланниками Премудрого Господа. У каждого из них было по нескольку жен, дочерей и сыновей. Вся их жизнь прошла в борьбе со злыми духами. И тот, и другой выступали, в равной степени безуспешно, против кровавых жертвоприношений. Оба они предсказывали появление мессии, во времена которого их учение победит во всем мире и добро восторжествует над злом. Их пророчества заслуживают того, чтобы остановиться на них подробнее.

Появление волхвов (в оригинале — магов) в Евангелии от Матфея имеет прямое отношение к этим пророчествам. Евангельский эпизод с магами породил в христианской литературе целую серию произведений, в которых маздаистские верования переплетаются с церковной традицией. Так, например, в одном из апокрифических евангелий говорится следующее:

"Маги достигли на востоке Иерусалима, как это было предсказано Зердуштом" [80, с. 42].

В греческой рукописи XI в., содержащей текст из Минеи, говорится следующее:

"В тот же день, 25 декабря, поклонение магов. В те дни некий Валаам из страны персов взволновался и стал пророчествовать и многое другое, и это, а именно: что взойдет звезда от Иакова и сокрушит старейшин Моава. Остальные прорицатели и маги имели такое пророчество путем передачи. Наконец, дошло оно до троих магов — царей персидских, и они ждали, когда увидят звезду Христа, потому что она не сделала своей орбиты, как остальные звезды, с востока на запад, а к северу. Узнав, что звезда означает рождение великого царя, они отправились за звездой и звезда остановилась над пещерой, в которой родился ребенок..." [80, с. 43], и т.д.

В средневековой греческой литературе существовала тенденция отождествлять Заратуштру с Валаамом и Барухом, упоминаемым в Ветхом Завете [80, с. 44]. Первый из них был знаменитым предсказателем, жившим в Сирии в эпоху вторжения израильтян в Палестину, а второй — другом пророка Иеремии (VII в. до н.э.), записавшим пророчества последнего. Возможно, что это отождествление Заратуштры с библейскими персонажами указывает на его связь с иудейской традицией, а также и на его возможных предшественников. В "Биографии Шенраба" ("Зермиг". III) рассказывается о посещении учителем Иерусалима, где он проповедовал свою религию, что, г. свою очередь, может иметь отношение к магам, которые "...достигли на востоке Иерусалима, как это было предсказано Зердуштом".

Кроме этого, один из учеников Б. И. Кузнецова вспоминал о том, что в частной беседе последний как-то рассказывал, что нашел в тибетских текстах окончание некоей древней повести, начало которой излагалось в Библии, но там обрывалось посредине! Но ведь это еще одно прямое подтверждение общности происхождения древних тибетских и библейских текстов. Мало того, одни источники дополняют другие. Все это может свидетельствовать об одновременности редактирования, по крайней мере, части религиозных книг обеих традиций.

В этой связи нельзя не упомянуть о книге дореволюционного писателя и журналиста Н. А. Нотовича «Неизвестная жизнь Иисуса Христа», более известной как «Тибетское Евангелие», в которой он излагает обстоятельства обнаружения им в тибетском буддистском монастыре Химис древнего манускрипта, содержащего евангельский рассказ. Разумеется, рассказ Н. А. Нотовича «серьезными» учеными-историками был признан выдумкой и мистификацией. Возможно именно это «евангелие» Н. Рерих безуспешно пытался найти в Тибете.

Кстати, не исключено, что на духовный путь поисков истины на Востоке Н. Рериха в свое время наставил другой известный русский ученый, историк искусства и музыкальный критик В. В. Стасов, глубоко исследовавший, кроме прочего, русский народный фольклор. По его мнению, происхождение подавляющего большинства русских былин состояло в восточных, в т. ч. монгольских и тибетских преданиях и сказках.

Но это уже совсем другая история…

Подробнее тема раскрыта в книге автора "Тибетские евангелия".

Литература

1. Л.Н. Гумилёв, Б. И. Кузнецов, Бон (Древняя тибетская религия). Доклады ВГО. Вып. 15: Этнография. Л., 1970;

2. Б. И. Кузнецов, Культурные связи Памира с Тибетом. Страны и народы Востока. Вып. XVI Памир. М, 1975;

3. Б. И. Кузнецов, Древний Иран и Тибет. (История религии бон). Издательство «Евразия». Спб, 1998;

4. Б. М. Нармаев, Б. И. Кузнецов — основоположник отечественной послевоенной тибетологии. Mongolica. Том XXIV, 2021, №2. Посвящается 90-летию со дня рождения Бронислава Ивановича Кузнецова (1931–1985). СПб.: Петербургское Востоковедение, 2021. 110 с. ISSN 2311-5939;

5. С.-Х. Д. Сыртыпова, О творческом наследии Б. И. Кузнецова (1931–1985) или поиски иранского следа в тибето-монгольском буддизме. Mongolica. Том XXIV, 2021, №2. Посвящается 90-летию со дня рождения Бронислава Ивановича Кузнецова (1931–1985). СПб.: Петербургское Востоковедение, 2021. 110 с. ISSN 2311-5939;

6. А. А. Терентьев, Немного о Брониславе Ивановиче Кузнецове. Mongolica. Том XXIV, 2021, №2. Посвящается 90-летию со дня рождения Бронислава Ивановича Кузнецова (1931–1985). СПб.: Петербургское Востоковедение, 2021. 110 с. ISSN 2311-5939;

7. Е. Б. Кузнецова, О нашей семье «Атмосфера, благоприятствующая занятиям наукой». Mongolica. Том XXIV, 2021, №2. Посвящается 90-летию со дня рождения Бронислава Ивановича Кузнецова (1931–1985). СПб.: Петербургское Востоковедение, 2021. 110 с. ISSN 2311-5939;

8. Н. К. Рерих, Алтай — Гималаи. (Мысли на коне и в шатре) 1923—1926. Улан Батор, Хото, 1927. Электронное издание;

9. Н. К. Рерих, Сердце Азии. Southbury (st. Connecticut): Alatas, 1929. Электронное издание;

10. Рерих Ю. Н. По тропам Срединной Азии. Самара: Издательство «Агни», 1994. Электронное издание;

11. А. В. Пыжиков, В. В. Стасов, Неожиданный Владимир Стасов/Александр Пыжиков; Происхождение русских былин/Владимир Стасов. – М.: Концептуал, 2019;

12. «Великая Орда: друзья, враги и наследники» (М.: Алгоритм, 2017. – 336 с.).

13. Н. А. Нотович, Неизвестная жизнь Иисуса Христа. Киев, 1904. Электронное издание.

статья получена 28.01.2022