Датирование погребений кочевников золотоордынского периода по этнополитической ситуации

// Астраханские Петровские чтения, 2017.

Тюрин Анатолий Матвеевич, к.г.-м.н.,
заведующий лабораторией геофизики отдела геологии и геофизики ООО «ВолгоУралНИПИгаз»

База данных В.А. Иванова, крупного специалиста по средневековым памятникам кочевников Великой степи содержит информацию по 1020 погребениям золотоордынского периода. Он обозначил проблему: «география выявленных и исследованных кочевнических погребений XIII-XIV вв. в степях Евразии обнаруживает явный «перекос» в сторону степей Восточной Европы при практически «белом пятне» на востоке Степной Евразии» [1, с. 182]. Но мы видим другую проблему в их географии в регионе от Западной Сибири и Казахстана до Прута. Распределение могильников не соответствует зонам степи и лесостепи, в которых существовало кочевое животноводство. 

Археологи относительно уверенно выделяют погребения кочевников IX-XIV вв. Это земляной курган, реже курган из камней, простая могильная яма, тело умершего помещено в нее в положении на спине головой на запад, реже на северо- или юго-запад. Часто в погребении имеются череп и кости ног коня, реже конь помещался целиком. Имеются и принадлежности конской амуниции: удила, стремена, части седла, иногда обломки ножа [8]. Здесь возникает первая проблема. Мы не нашли публикаций, в которых рассматривается вся совокупность погребений кочевников IX-XIX вв. Почему погребения кочевников Великой степи ограничены XIV в.? Чем обусловлен этот хронологический рубеж? Нижний хронологический рубеж погребений кочевников золотоордынского периода, скорее всего, соответствует кардинальным изменениям в Великой степи, которые связывают с монгольскими завоеваниями первой половины XIII в.

Таким образом, нижний хронологический рубеж кластера «погребения кочевников золотоордынского периода» определяется кардинальными изменениями в Великой степи. Верхний – не идентифицированным фактором. Имеется и фактор, который определил географию могильников. Эти факторы мы идентифицировали. Кардинальные изменения в западной части Великой степи связаны с экспансией калмыков в первой половине – середине XVII в. Фактор, определивший верхний хронологических рубеж могильников, – начало этнографического периода. Для кочевников его можно условно отнести к рубежу XVIII-XIX вв. Тогда было уже известно какие действующие могильники принадлежат конкретным степным сообществам. А фактор, определивший географию могильников, – этнополитическая ситуация середины XVII – первых трех четвертей XVIII вв. Идентифицированы и сами «погребения кочевников золотоордынского периода». Они принадлежат ногаям Большой Ногайской орды, перемещенным калмыками со своих родовых кочевий. При этом во внимание приняты выводы, сформулированные в рамках трех дисциплин: история, археология и геноэтномика.

1. Автор монографии [12. с. 474] дал справку по письменным свидетельствам: «ни малейшего следа присутствия монголов среди предков ногаев не зафиксировано какими-либо источниками».

2. По результатам рассмотрения данных по 276 погребениям кочевников XIII-XIV вв. степного Приуралья (рассматриваемый регион включает и Южное Зауралье) сделано заключение: «вопрос о наличии в регионе погребений самих монголов остается открытым» [8, с. 286]. То есть, погребений монголов не выявлено.

3. Литовские татары, как субэтнос, сформировались из военного сословия политических образований XV – начала XVII в. – Большой Ногайской орды, Малой Ногайской орды и Крымского ханства, являющихся осколками Улуса Джучи XIII-XIV вв. Обособились в Великом княжестве Литовском в начале XVI в. По результатам тестирований у татар не выявлены гаплогруппы индикаторы монголов (гаплогруппы Y-хромосомы C, O и D). Наличие в их предках по мужской линии монголов исключается. Такое могло быть только в одном случае – они не приходили в Восточную Европу и сопредельные регионы Азии ранее XVI в. [13].

4. В соответствии с родословными и семейными преданиями казахские торе (потомки правителей региона) считают Чингисхана свои прямым предком. Но среди тестированных торе (23 образца) отмечены носители разных гаплогрупп Y-хромосомы. Они не являются потомками одного родителя, который жил в последние тысячелетия. Среди торе 8 носителей монгольской гаплогруппы C. Их гаплотипы формируют кластер. Датирование кластера генохронологическим методом дает время жизни его прародителя 225-270 лет назад [15]. То есть, прародитель или его потомки влились в клан торе не ранее XVIII в. Основатель кластера гаплотипов гаплогруппы C был калмыком или джунгаром. Такой генетический портрет казахского высшего сословия мог сложиться только в одном случае: калмыки (генетически это монголы) являются первой популяцией, принесшей на территорию Казахстана (без его юго-восточных регионов) монгольские гаплогруппы. 

5. В публикации [14] рассмотрены взаимодействия калмыков с ногаями, входившими в начале XVII в. в Большую Ногайскую орду, Малую Ногайскую орду и Крымское ханство, а также генетические портреты (частоты гаплогрупп Y-хромосомы) монголов, калмыков и потомков ногаев – караногайцев, кубанских ногайцев и крымских татар. По генетическому портрету потомки ногаев являются европеоидами, но у них имеются и монгольские гаплогруппы C, O и D (суммарно от 2-5 % у крымских татар до 8,7 % у караногайцев). Сделан вывод: отмеченные у потомков ногаев монгольские гаплогруппы могли попасть к ним только от калмыков. К этому добавим, что от них же потомки ногаев получили компоненты центральноазиатской монголоидности.

В начале XVII в. мурзы Большой Ногайской орды кочевали со своими улусами в районе Урала (его среднее и нижнее течение), Эмбы, Ори, Иргиза, Самары, Большого и Малого Узеней. Заходили и на правый берег Волги. Самоназвание степного объединения – Мангытский юрт [12]. В начале XVII в. калмыки вышли из Джунгарии и продвинулись вниз по Иртышу [16]. В 1639 г. они дошли до Самары и стали кочевать в ее окрестностях. К этому времени их кочевья заняли всю территорию Большой Ногайской орды. В период 1655-1664 гг. Московское правительство заключило с калмыками ряд соглашений. Калмыки вошли в российское подданство. Им были определены степные угодья. По левому берегу Волги от Каспия до Самары, по правому – до Царицына. На западе – до Дона. Часть родов ногаев Большой орды была «выдавлена» со своих родовых кочевий на периферию новых владений калмыков. Другая их часть вошла в калмыцкие улусы, в том числе и те, которые перешли Волгу и кочевали в западной части Северного Прикаспия.

Наши реконструкции этнополитических ситуаций первой половины XVII в. и середины XVII – первых трех четвертей XVIII вв. в Восточной Европе и сопредельных регионах Азии приведены на рисунке 1. На карте кочевнических могильников XIII-XIV вв. в степях Евразии [1, рис. 1] есть один непонятный момент. На Иртыше показана группа могильников. Они отмечены как могильники Алтая. В примечании указаны могильники бассейна р. Алей и Енисея. Причем, они не датируются XIII-XIV вв. Эту группу могильников мы рассматривать не будем.

Рис. 1 – Этнополитические ситуации первой половины XVII в. и середины XVII – первых трех четвертей XVIII вв.
в Восточной Европе и сопредельных районах Азии (А.М. Тюрин, 2017 г.).
Положение могильников кочевников золотоордынского периода (черные кружки) – с карты из статьи [1, рис. 1]

В верховьях Ишима и на Иртыше имеются «золотоордынские» могильники. Они находятся за пределами восточной границы Большой Ногайской орды. Были ли здесь «перемещенные» ногаи? Да. «Служилые люди Тары писали в 1615 г., что к городу «прилегли многие орды и царевичи, собрався с ойратскими людьми и с ногаи» в 7-8 днях от города и нападают на город и волости» [10, с. 196]. Можно предполагать, что часть ногайских родов осела в этом регионе. Могильники принадлежат им.

На юге Западной Сибири калмыки контактировали в XVII в. непосредственно с подданными России. Кочевали в районе Иртыша, Ишима и Тобола. До их прихода здесь были промысловые угодья ясачных сибирских татар. У российской границы были зимники калмыков. Их летние кочевья находились «в южной части степи, у границ Китая и Бухары» [9, с. 199]. Здесь важно то, что в зоне контакта подданных России и калмыков не отмечается присутствие родов ногаев. «Золотоордынских» могильников здесь нет.  

В начале XVI в. в верховьях Урала были летние кочевья кочевых узбеков. Зимовали они в устье Сырдарьи. В XVI – начале XVII вв. башкиры, главным образом табынцы, заселили часть Южного Зауралья. Их территория располагалась между реками Пышмой на севере, Уй и Тогузак – на юге, «а с сарт-айлинцами расселялись на общей вотчине в «Яикских вершинах»» [4, с. 266, 270]. Скорее всего, в начале XVII в. самая верхняя часть Урала принадлежала башкирам, а ниже – ногаям, которые кочевали от Южного Урала до низовий Сырдарьи. Территории по Тоболу, Ую, Убагану, Ишиму и в нижнем течении Миасса башкиры Уфимского уезда, тюрки Верхотуринского уезда, ясачные и служилые татары Тюменского и Туринского уездов воспринимали в качестве своих охотничьих угодий. В 20-х годах на Тобол пришли калмыки. [10, с. 195, 196]. Западнее Тобола они пришли в середине XVII века [7, с. 386].

В 1630 г. «уфимский воевода И.Г. Желябужский еще раз напомнил калмыкам, что в башкирских вотчинах по Ембе и по Яицким вершинам им кочевать запрещено, а также чтобы «по Яику бы вниз и по Ембе и по Тоболу не кочевали»» [5, с. 156]. Но по факту башкиры потеряли свои кочевья по Эмбе и Тоболу, сохранив верхнее течение Урала. «Влиятельный тархан Ногайской дороги Ишмухамет Давлетбаев признал над собой власть калмыцкого тайши Аюки и получил от него район кочевья вверх по Яику» (С. 157). Скорее всего, тархан получал право от калмыков на свои же вотчинные угодья.

В верховьях Тобола и по его левым притокам кочевали калмыки. Их граница с башкирами на севере была где-то южнее Тогузака. Самое верхнее течение Урала было башкирским. Ни на башкирских, ни на калмыцких территориях «золотордынских» могильников нет.

Мы предполагаем, что «золотоордынские» могильники по Уралу, Сакмаре, Илеку и Самаре принадлежат родам ногаев, «выдавленных» на периферию владений калмыков. Но это предположение не основано на свидетельствах. С могильниками вдоль левого берега Волги имеется некоторая определенность: «ко времени восстания С.Т. Разина в Заволжье продолжали кочевать «енбулуцкие татары», с давних лет находившиеся под властью калмыков, а в районе Астрахани проживали «едиссанские и юртовские татары», находившиеся на службе царского правительства и пользовавшиеся особым с его стороны покровительством, вплоть до военной охраны их «улусов и стад»» [11, с. 28]. Енбулуцкие и едиссанские татары – это джембуйлуки и джетысанцы Большой Ногайской орды. Могильники вдоль левого берега Волги принадлежат им. «Золотоордынский» могильник в самом низовье Волги находится на территории юртовских татар.  

Во второй половине XVI – начале XVII в. башкиры кочевали по рекам Большой и Малый Узень и в низовьях Яика [5, с. 156]. Но калмыки их «подвинули» в регионы к северу от этих рек. Наверняка часть башкирских родов для того, чтобы сохранить свои кочевья, вошла в калмыцкие улусы. В 1771 г. калмыки ушли в Джунгарию. Башкиры вернулись в район Большого и Малого Узеней. Но ненадолго. Территориальные споры с уральскими казаками вынудили их уйти в район Б. Иргиза. Здесь есть одна тонкость. Не следует прямо отожествлять башкир Южного Урала и башкир Степного Заволжья. Мы предполагаем, что последние – это ногаи. Башкирами (военным сословием) они стали после причисления к Уральскому казачьему войску в конце 20-х годов XIX в. Могильники в районе Б. и М. Узеней принадлежат ногаям. Тем, которые вошли в калмыцкие улусы (их потомки ушли в Джунгарию) или тем, потомки которых сегодня являются башкирами. Почему могильников ногаев нет в междуречье Б. и М. Узеней? Потому, что этими степными угодьями владели уральские казаки [6, с. 11].

Племенные объединения Большой Ногайской орды джетысанцы, джамбулуки и мелибашцы кочевали южнее реки Урал. В западную часть Северного Прикаспия они пришли в составе калмыцких улусов. Многочисленные их перемещения (на Терек, на Кубань, за Кубань, в Белгородскую одру, в Приазовье, в Крым и в турецкие владения) рассмотрены в публикации [15].

В районе кочевий калмыков на западе Северного Прикаспия «золотоордынских» могильников нет. Между Манычем и нижним течением Кубани обозначилась еще одна зона их отсутствия. Это сердцевина территории Малой Ногайской орды. Отдельные ногайские рода Большой орды сюда не допущены. И это можно доказать по естественнонаучным данным. Исследована краниологические серия (20 мужских и 6 женских черепов) из ногайских могильников Приазовья. Грунтовые могильники XVIII-XIX вв. (Лебеди I, Греки II, Малаи I и Останний) расположены на древних курганах и рядом с ними. Погребенные в них останки принадлежат европеоидам [3, с. 20]. То есть, ногаи Большой орды, получив от калмыков компоненты монголоидности, не передали ее ногаям Приазовья. Такое возможно только в одном случае – «не допущены». Погребения родов Большой орды локализованы на Кубани и в периферийной зоне кочевий калмыков – от Маныча до левобережья Дона. Ногаи Большой орды кочевали и в междуречье Кумы и Терека. Но «золотоордынских» могильников здесь не выявлено. Это единственное несоответствие фактов нашей гипотезе.

С 1728 по 1771 гг. джетисанцы и джембуйлуки, ушедшие от калмыков, были в Белгородской орде (южная часть Днепро-Прутского междуречья). Ее территорию маркируют «золотоордынские» могильники. Часть могильников идентифицированы правильно – ногайские. По краниологическим данным ногаи из могильников около Комрата (юг Молдовы), пограничья Молдовы и Украины имели монголоидные компоненты [2, с. 20], «принести» которые в этот регион могли только ногаи Большой одры, получившие их от калмыков. Монголоидные компоненты имеются и у ногаев Балковского кургана (Запорожская область, левый берег Днепра). На этом основании мы предполагаем, что «золотоордынские» могильники междуречья Дона и Днепра тоже принадлежат ногаям Большой орды. Это предположение относится и к могильникам Крыма. «Золотоордынских» могильников нет на территории Речи Посполитой и во владениях донских казаков.

Таким образом, нижний хронологический предел погребений кочевников «золотоордынского» периода – вторая четверть XVII в., верхний – начало XIX в. Но это в целом. В отдельных регионах хронологические рубежи могут смещаться. Например, в Южное Зауралье в 20-х годах XVIII в. пришли казахи Младшего жуза. Ногаи были или интегрированы в их родовые объединения, или «выдавлены» на территорию Башкортостана. В любом случае, произошла смена погребального обряда. Здесь верхний предел рассматриваемых погребений – 20-е годы XVIII в.

Список литературы

1. Иванов В.А. Археологическое источниковедение кочевников золотой орды или стагнация диалектики // Золотоордынское обозрение, 2016, № 1, с. 182-192.

2. Комаров С.Г. Ногайцы степного Предкавказья по данным краниологии // Вестник антропологии, 2013, № 3 (25), с. 78-98.

3. Комаров С.Г., Чхаидзе В.Н. Ногайцы Восточного Приазовья по данным краниологии // Вестник Челябинского государственного университета, 2013. № 12 (303). История, Вып. 55, с. 17–27.

4. Кузеев Р.Г. Происхождение башкирского народа. Этнический состав, история расселения. 2-е изд., доп. – Уфа: ДизайнПолиграф-Сервис, 2010, 560 с.

5. Маннапов М.М. К вопросу о межэтнических контактах и летних кочевках башкир и калмыков в ХVII в. в степном Заволжье // Известия Алтайского государственного университета, 2008, № 4-3, с. 156-159.

6. Маннапов М.М. Башкиры Степного Заволжья. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Уфа, 2009. 23 с.

7. Маслюженко Д.Н., Самигулов Г.Х. Тюркские группы Южного Зауралья в XV-XVII вв.: государственные, административные, территориальные, этносоциальные трансформации // Золотоордынское обозрение, 2017, Т. 5, № 2, с. 363-396.

8. Матюшко И.В. Особенности погребального обряда кочевников степного Приуралья XIII-XIV вв. // Известия Самарского научного центраРоссийской академии наук, 2011, Т. 13, № 3-1, с. 280-283.

9. Пузанов В.Д. Кочевники на юге Западной Сибири (XVII-XVIII вв.) //
Вестник Тюменского государственного университета. Гуманитарные исследования. Humanitates, 2007, № 1, с. 197-200.

10. Пузанов В.Д. Миграции ойратов В Центральной Азии в 20-е гг. XVII в // Великие евразийские миграции, 2016, с. 194-198.

11. Торопицын И.В. Астраханские юртовские татары в годы Разинского восстания // Гасырлар авазы, 2016, Т. 1-2, № 82-83, с. 27-40.

12. Трепавлов В.В. История Ногайской Орды. 2-е изд., испр. и доп. Казань: Издательский дом «Казанская недвижимость», 2016. 764 с.

13. Тюрин А.М. Генетический портрет литовских татар и феномен «Монгольские завоевания 13 века» // Вестник Оренбургского государственного университета, 2017, № 5, с. 78-82.

14. Тюрин А.М. Казахские торе не являются потомками Чингисхана // Цивилизация знаний: российские реалии: труды Восемнадцатой Международной научной конференции, Москва, 21–22 апреля 2017 г. – М.: РосНОУ, 2017. В печати.

15. Тюрин А.М. Калмыки, караногайцы, кубанские ногайцы и крымские татары – геногеографический и геногенеалогический аспекты // Журнал фронтирных исследований, 2017, № 2, с. 7-29. 

16. Устюгов Н.В., Златкин И.Я., Кушева Е.Н. (главные редакторы). Очерки истории Калмыцкой АССР. Дооктябрьский период. 1967. «Наука», Москва, 497 с.

(статья получена 13.03.2018)