УДК 902+553.43+ 636.09
Ключевые слова: археология, геология, металлургия меди, скотоводство, Южное Зауралье.
1. Постановка вопроса
Археологи едины во мнении о том, что у синташтинцев имелась развитая металлургия меди. Это производство было сосредоточено в укрепленных протогородах «Страны городов». Едины археологи и во мнении, что синташтинцы были скотоводами. Мы датировали поселения, окруженные валами (по версии археологов протогорода), серединой – концом XIX в. н. э. [Тюрин, 2017, Датирование]. Мнения археологов и результаты нашего датирования нуждаются в согласовании.
2. Проблемы реконструкции примитивной металлургии меди
Единое мнение археологов о наличии в «Стране городов» развитой металлургии имеет много неувязок. Одна из них – крайне малое количество кусочков руды и ее шлаков, найденных при раскопках поселений, окруженных валами [Тюрин, 2017, Серпы]. Реальному же металлургическому производству сопутствуют горы шлаков. Ниже рассмотрены другие проблемные вопросы.
Уже при первых попытках реконструкции технологии металлургического производства синташтинцев специалисты поняли, что получение меди из руды является сложным химическим процессом [Григорьев, Русанов, 1995]. Поняли они и главную проблему. При нагревании медной руды до высоких температур минералы меди переходят в куприт (Cu2O). А из него невозможно получить медь по примитивным технологиям. Проблема в том, что для достижения высоких температур необходимо подавать в область горения древесного угля, смешанного с рудой, большое количество кислорода (воздуха). Но именно избыточный кислород является причиной окисления минералов меди до куприта. Поэтому в подавляющем числе экспериментальных плавок, признанных удачными, получены только вкрапления меди в шлак. То есть, чистая медь образуется в зонах шлака, изолированных от поступления избыточного кислорода. Почему-то специалисты называют эти вкрапления, имеющие размеры 0,2-1,0 мм и менее, корольками [Григорьев, 2013; Зайков и др., 2016]. Королек – это относительно крупный слиток, полученный при плавке руд металлов. Очевидно, что проблема купритизации в общем случае решается созданием в печи восстановительной атмосферы. Но как именно решена эта проблема для плавок, в которых получены реальные корольки меди весом в десятки граммов и выше, нам не понятно. Это «не понятно» относится не только к синташтинской культуре, но и к другим центрам производства меди в бронзовом веке. Соответствующие результаты экспериментальных плавок нами изучены.
Медные руды делятся на две основные группы – сульфидные (первичные и вторичные) и окисленные. Минералы сульфидных руд в своем составе имеют серу. Главные минералы окисленных руд – малахит и азурит. Нижний горизонт месторождений меди (кроме медистых песчаников) представлен сульфидными рудами. Над ними залегают окисленные руды. Местами они выходят на поверхность земли. В нижней части зоны окисления имеются минералы окисленных и сульфидных руд.
В синташтинской металлургии использовались, преимущественно окисленные руды и вторичные сульфиды [Григорьев, 2013]. Это определено по составу шлаков. Однако, автор публикации убедительно показал неоднозначность и низкую достоверность результатов их анализа. Авторы публикации [Зайков и др., 2016] дали более определенную трактовку источников руды, используемой синташтинцами. Она добывалась из кобальт-медноколчедановых залежей, имеющих повышенные содержания мышьяка и никеля. Использовались «как малахитсодержащие, так и сульфидные руды из нижних горизонтов зон окисления» (с. 22). Но здесь возникает вопрос. Зачем древним металлургам пробиваться в нижние горизонты зон окисления медной руды? Тем более, что с сульфидными рудами имеется одна специфическая проблема. При их нагревании в процессе плавки (на стадии разогрева шихты) выделяется сернистый газ [Григорьев, Русанов, 1995; Григорьев, 2013]. Ответ на наш вопрос дал С.А. Григорьев. Вторичные сульфидные руды, включенные в шихту, способствуют созданию в печи восстановительной атмосферы [Древнее Устье 2013, с. 260], то есть, решают главную проблему металлургии меди, связанную с переходом ее минералов при нагревании в куприт. Из данных, приведенных выше, мы зафиксируем заключение геологов и археологов: синташтинцам были нужны именно сульфидные медные руды и на месторождениях меди они пробивались к ним сквозь толщу окисленных руд.
Не понятен и другой момент. Почему в борьбе с купритизацией медной руды экспериментаторы на пошли по очевидному пути. Имеются свидетельства того, что медь можно получить из халькозина (вторичный сульфид – Cu2S) в герметически закрытых тиглях из огнеупорной глины [Иевлев, 2014]. Таким способом возможно получение меди и из других ее минералов.
Реконструкция технологии выплавки меди из руды выглядит странно. В соответствии с ней многочисленные колодцы в поселениях синташтинцев являлись конструктивной частью металлургических печей [Григорьев, Русанов, 1995; Григорьев, 2013; Древнее Устье, 2013]. Рабочая часть печи была соединена с колодцем воздуходувным отверстием (Аркаим, Устье и др.), причем, последний был перекрыт глиняным куполом. Каким-то образом воздух, поступающий из колодца в печь, оптимизировал процесс выплавки из руды меди (способствовал созданию восстановительной атмосферы в печи). Однако, воздух в печь нагнетается мехами. Как в нее могут поступать дополнительные его объемы через другие отверстия? Это противоречит физическим законам. По нашему мнению, конструкция «печь, соединенная воздухопроводящим отверстием с перекрытым колодцем» не являлась частью металлургического процесса, как считает С.А. Григорьев. Она предохраняла воду в колодцах от замерзания в зимний период. В колодец, даже перекрытый глиняным куполом, будет «скатываться» наиболее холодный воздух, что может привести к замерзанию воды. Обычная же печь (для обогрева и приготовления пищи) немного прогревала воздух в верхней части колодца (часть колодцев находилась в отапливаемых помещениях). Наличие канала между печью и полостью колодца обеспечивало циркуляцию воздуха в последнем. Здесь отметим, что колодцы являются важнейшим технологическим элементом скотных дворов-зимников. Лошадей, крупный и мелкий рогатый скот нужно было ежедневно поить водой.
Таким образом, вопрос с реконструкцией технологии металлургического производства бронзового века чрезвычайно запутан. Его изучение по опубликованной литературе не привело к пониманию того, как именно древние получали из руды медь. Зато нам понятно, что металлургическое производство меди не может быть реализовано на основе примитивных технологий. Однако, минералы медных руд, шлаки и керамические сопла археологами найдены. Эти факты необходимо принять во внимание.
3. Скотоводам был нужен сернистый газ
«Страна городов» вписана в Новолинейный район Оренбургского казачьего войска, Заселение его казаками начато в 40-х годах XIX в. И сразу же возникли проблемы с животноводством. Были частые эпидемии чумы и оспы. От них погибало большое число лошадей, коров и овец. В 1844 г. падеж скота от чумы и оспы в Новолинейном районе составил 606 лошадей, 3826 коров и 1256 овец. В 1856 г. – 1658 лошадей, 14244 коровы и 4445 овец [Абрамовский, 1999]. Для борьбы с эпидемиями правительство России укрепило ветеринарную службу Оренбургской губернии. В 1844 г. дополнительно к имеющимся двум ветеринарным чинам назначено еще два ветеринарных врача и четырех помощника [Мелконян, 2014]. Трое из вновь назначенных специалистов определены в Новолинейный район.
Мы зафиксировали, что обитателям поселений нужны были именно сульфидные медные руды. Автор монографии [Григорьев, 2013] отмечает, что при их загрузке в печь «Сразу … начинается выгорание серы, и вокруг печи распространяется сернистый газ с очень характерным запахом. В помещении проводить подобные плавки немыслимо». Так оренбургские казаки и не проводили плавки. Скотоводам был нужен именно сернистый газ (оксид серы, SO2), который они получали из сульфидных медных руд. Сернистым газом осуществлялась дезинфекция помещений скотных дворов и лечение животных, например, чесотки у лошадей. То есть, медесодержащие минералы, шлаки и керамические сопла – это следы проведения на скотных дворах (зимниках и летовках) санитарных профилактических и лечебных мероприятий.
Сера и ее соединения относятся к наиболее важным пестицидам и используются с древних времен. Во время Лондонской чумы 1664-1665 гг. как профилактическое средство применялось окуривание помещений дымом горящей серы [Бочарова, 2009]. В Московском царстве в XVII в. уже были определенные правила содержания скота. Они включали и обеззараживание животноводческих помещений. Во время эпидемий их окуривали можжевельником или серой [Домницкий и др., 2016]. «In 1745, during an epidemic of cattle plague, soiled objects (and persons) were subjected to sulphur fumigation» [Blancou, 1995, с. 32]. То есть, и в Англии дым горящей серы применялся для дезинфекции при эпидемиях чумы у скота. Но с использованием серы для дезинфекции помещений для скота была одна проблема. Сера – это стратегический элемент. Из нее производится порох.
В Московском царстве в середине XVII в. на Средней Волге были найдены месторождения самородной серы [Хабаков, 1950]. В начале XVIII в. серу начали добывать на Украине. Но к его середине производство серы резко сократилось. Большая ее часть в Российскую империю импортировалась. Существенно не изменило ситуацию и начало разработки месторождений серы на Кавказе и в Ферганской долине [История]. То есть, с середины XVIII в. и до начала XX в. сера в Россию импортировалась, и она не могла иметь цену, необременительную для животноводов. С другой стороны, на Южном Урале (включая Мугоджары) к середине XVIII в было выявлено большое количество медных и медно-цинковых колчеданных месторождений. Никаких проблем с обеспечением животноводов сульфидными минералами меди не имелось. Мы предполагаем, что в Новолинейном районе существовали строгие правила содержания скота, установленные ветеринарной службой Оренбургского казачьего войска. Она же следила через его административный аппарат за соблюдением санитарных норм в скотоводстве, которые включали и регулярное окуривание помещений серой. Снабжение военно-административных подразделений войска сульфидными минералами меди и другими препаратами проводилось централизовано. Можно предполагать, что кочевники и полукочевники Южного Зауралья и юга Западной Сибири тоже побуждались к соблюдению этих санитарных норм.
Дезинфекция помещений для содержания скота осуществлялась примерно по той схеме, которую привели авторы публикаций [Григорьев, Русанов, 1995; Григорьев, 2013]. Только печь была не металлургическая. В «бытовках» скотоводов на скотных дворах-зимниках – та, которая служила для обогрева помещения и приготовления пищи. В помещениях для скота – максимально простая. Естественно, меха находились за пределами дезинфицируемого помещения. Как они соединялись с соплом, сказать мы не можем. После загрузки древесного угля и минералов меди (реально минералов серы) в печь и разведения огня, животноводов не волновали ни температурный режим, ни купритазация. По результатам этого процесса получались шлаки, похожие на металлургические. Их и находят археологи при раскопках скотных дворов. Но, возможно, все проще. Животноводы не пользовались мехами и соплами. Для производства сернистого газа они излишни. Достаточно загрузить минералы меди в разгоревшиеся угли. А сопла – это конструктивный элемент мангалов, которые использовались для обогрева помещений зимой. В них круглосуточно тлели кизяки, а сопла вставлялись в горящую массу для поступления кислорода в ее центральную часть. Если этого не делать, то пепел, образующийся сверху массы кизяков, резко замедляет процесс горения. Соплами по этому назначению пользовались и кочевники. Поэтому их находят в синташстинских захоронениях. Мышьяк, как и сера, относится к наиболее важным пестицидам. И он присутствует в медных рудах, с которыми работали животноводы. Вполне возможно, как-то использовали и его для задач дезинфекции. Но этот вопрос оставим пока без развития.
4. Что добывали на древних рудниках?
Реально археологи при раскопках объектов Южного Зауралья и юга Западной Сибири (синташтинская, петровская, алакульская, алакульско-срубная и федоровская культуры) нашли кусочки шлака медных руд (результаты воздействия высоких температуры на медную руду). Но они впали в глубокую аберрацию, бескомпромиссно идентифицировав шлак как металлургический. И эта аберрация случилась не в конце XX в., когда произошло становление симулякра «Страна городов» [Тюрин, Симулякр, 2017], и не на Южном Урале. Она случилась гораздо раньше. То есть, мы намекаем на то, что весь бронзовый век (и медный век тоже), это продукт аберрации. Пока же мы рассматриваем только культуры бронзового века Южного Зауралья и юга Западной Сибири. Большой вклад в развитие геоархеологии меди региона внесли геологи Института минералогии УрО РАН. В нашем тексте ссылки, в основном, на их публикации. Но, оперируя естественнонаучными данными – геологическими, горно-геологическими, минералогическими и геохимическими, они находятся внутри симулякра «Страна городов» и уверены, что культуры бронзового века имели развитую металлургию меди. Именно с этих позиций ими выполнена интерпретация фактических данных по древним разработкам медных руд. По наиболее известным рудникам Урало-Мугоджарской горно-металлургической области, локализованным в Южном Зауралье и относимым к бронзовому веку, мы показали (ниже) ее ошибочность. Дали свою трактовку фактов.
Рудник Еленовский (Ясненский район Оренбургской области) обнаружен в 1918 г. Древний карьер имел округлую форму. Его диаметр 30-40 м, глубина 5-6 м. Месторождение меди Еленовское хорошо изучено, поскольку на нем ведется добыча медной руды. Относится к молибденит-халькопирит-турмалиновому типу. Зона окисления имеет мощность до 15 м. Под ней зона вторичного сульфидного обогащения. Ее средняя мощность около 5 м [Анкушев, 2010]. Мы предполагаем, что рудник расположен на участке с минимальной мощностью зоны окисления. Добывались сульфидные минералы меди. У нашего предположения есть замечательные подтверждения. Рядом с выработкой находится промплощадка (размеры в поперечнике 10-15 м), на которой производилось обогащение руды. Она дробилась. Затем из ее обломков вручную отбирались минералы меди. На площадке «фиксируется большое количество обломков окисленных медных руд» (с. 318). То есть, прямым текстом написано, что минералы окисленных руд оставались в «пустой породе». В чем технологический смысл промплощадки? В сепарировании минералов сульфидных руд.
Другой автор сообщает следующее «Для уточнения состава окисленных руд с производственной площадки рудника Еленовский, часть образцов была отобрана для атомно-абсорбционного анализа. Результаты показали, что содержание меди увеличилось в 1,5–2,0 раза по сравнению с рудами из выработки, что возможно только при искусственной сепарации сырья» [Фомичев, 2017, с. 55]. Образцы отобраны из слоя дробленой породы толщиной 30-40 см. То есть, обогащенную руду куда-то вывезли, а на промплощадке осталась «пустая порода». Автор не видят странности результатов анализа и своих заключений по ним. По его мнению, на площадке производилось обогащение медной руды по параметру «содержание меди». Но если это так, то в «пустой породе» меди должно быть меньше, чем в исходной. А ее больше в 1,5–2,0 раза. Фактические данные по «пустой породе» полностью соответствуют нашему предположению. На руднике велась добыча сульфидных медных руд. Они и сепарировались при обогащении. А минералы окисленных руд оставались в «пустой породе». Поэтому содержание меди в ней в окисленных рудах больше, чем в руднике.
Еленовское месторождение имеет яркую отличительную характеристику. Это наличие в руде турмалина. По нему идентифицированы обломки руды с поселений Аркаим, Кудуксай и Каменный Амбар [Зайков и др., 2016, с. 16]. Но относительно Каменного Амбара имеются сомнения. «Возможным источником медно-турмалиновых руд на поселении Каменный Амбар могут быть месторождения Баймакского рудного узла» [Анкушев, 2015, с. 85].
На Ушкаттинском руднике (Домбаровский район Оренбургской области) ситуация такая же, как и на Еленовском: «содержание меди в оруденелых обломках пород, содержащихся в отвале, достигает 16 %. Высокие значения содержания меди в руде, как и в случае с Еленовским рудником, возможно связаны с ручной сепарацией исходно сырья» [Фомичев А.В., 2017, с. 57]. Руками выбирались сульфидные минералы меди. А минералы окисленных руд с высоким содержанием меди шли в отвал.
Выработка рудника Воровская Яма (Кизильский район Челябинской области) имеет округлую форму. Ее диаметр 30-40 м, глубина 3–5 м. В рудном теле (метасоматиты) выделено четыре зоны [Зайков и др. 2014] (сверху вниз):
- раздробленные окисленные руды в коре выветривания (1-2 м);
- дезинтегрированные окисленные руды (2-4 м);
- окисленные руды родингитовой линзы (3-5 м);
- первичные руды – сульфидная минерализация в родингитах.
Авторы публикации считают, что на руднике разрабатывались две верхние зоны и частично вторая снизу. Это заключение не соответствует результатам изучения рудника, опубликованным этими же авторами в 2000 г. В публикации [Федорова и др., 2013] приведен геологический профиль через Воровскую яму, построенный в 2000 г. по результатам ее изучения канавой. На нем явно отмечено, что слои, заполняющие выработку, в самой глубокой ее части и на восточном склоне залегают на родингитах. Первичная глубина выработки по данным георадарной съемки была 6-7 м. Но на восточном склоне родингиты залегают значительно выше. По нашему мнению, те, кто создал выработку, пробивались к нижней зоне, к сульфидным медным рудам, приуроченным к родингитам. Их они и добывали. В западной части рудника родингиты выбраны. Слои, заполняющие выработку, залегают на базальтах. Рудник был заброшен при имеющихся возможностях добычи сульфидных руд.
В Воровской яме и в культурном слое около нее найдены фрагменты керамических сосудов алакульско-срубного и синташтинско-петровкого типов. Найдены и кусочки шлака. Его отличительная особенность – наличие зерен хромитов. По этому признаку сделано предположение о том, что шлак, найденный при раскопках Каменного Амбара, получен из руды Воровской ямы. Обращаем внимание на то, что кусочки руды и шлак на этом поселении отнесены к разным месторождениям.
Считается, что название ямы (выработки) «Воровская яма» происходит от того, что в ней прятали ворованный скот. Это маловероятно. Более вероятная версия – это объект незаконной добычи медной руды, организованной казаками Новолинейного района. Они почти не разбирались в минералах меди, но знали, что нужные им сульфиды находятся на глубине в первые метры от поверхности земли. Наличие в руде сульфидов определялось опытным путем – добытую руду помещали в горящие угли. Нет запаха сернистого газа – нужно углублять выработку. Шлак, найденный археологами – это результат тестирований образцов руды на сернистый газ.
На Новотемирском руднике (Чесминский район, Челябинской области) форма выработки овальная Ее размер 40×25-30 м, глубина 2,0-2,5 м. В южном борту карьера обнаружены выходы (развалы?) родингитов [Юминов и др., 2015]. Около выработки имеется две промплощадки (обогащение руды). На одной «присутствует крошка, реже журавчики окисленных медных руд», на другой «Подавляющее большинство обломочного материала представлено родингитами. Малахитовая крошка тоже присутствует, но в меньшем количестве» (с. 79). Авторы публикации реконструировали этапы развития рудника. На последнем четвертом этапе началась добыча медных руд, связанных с родингитами. Соответствующий ему отвал имеет протяженность 10-12 м и максимальную мощность 0,6 м. «Особый интерес вызывают находки образцов, содержащих помимо окисленных медных руд (малахита и азурита), реликты первичных сульфидов – пирротина, пирита и халькопирита. Это свидетельствует об их частичном использовании в древней металлургии» (с. 80).
Наша интерпретация приведенных данных по Новотимирскому руднику однозначная. Тех, кто его создал, не интересовали окисленные медные руды. Их минералы шли в отвалы и «пустую породу» промплощадок. Добывались сульфидные руды, приуроченные к родингитам. Но мы согласны с выводами специалистов: рудник «безусловно, является древним» [Юминов и др., 2015, с. 80]. Наше его датирование – «не ранее середины XVIII и не позднее начала XX вв. н. э.». Наиболее вероятная дата – середина – вторая половина XIX в.
Рудник Новониколаевский расположен на левом берегу реки Караталы-Аят (Карталинский район Челябинской области). Длина выработки около 35 м, ширина – 15-20 м, максимальная глубина – 2 м. Глубина определялась уровнем грунтовых вод. Оруденение приурочено к зоне контакта вулканогенно-осадочных пород основного состава с хлорит-серицит-кварцевыми метасоматитами [Юминов, Носкевич, 2014]. Авторы публикации считают, что «разрабатывались вторичные руды из зоны окисления, сложенные малахитом, азуритом и гидроксидами железа» (с. 112). При этом отмечают, что «Обогащение происходило в специально отведенных местах на промплощадках, которые фиксируются по наличию скоплений мелких (менее 0.5-1 см) обломков почти чистого малахита» (с. 112). То есть, обломки чистого малахита оптимального размера (для его выборки руками и выплавки меди) шли в «пустую породу». Они не интересовали создателей рудника. Их были нужны сульфидные руды меди, которые залегали в метасамотитах и в нижней части зоны окисления.
В конце XVIII в. на Никольском рудном поле (его размеры 2х6 км) обнаружены древние «чудские копи»: рудники Таш-Казган, Никольский и Кураминский. Первый находится на территории Челябинской области (в районе Миасса), два других – на территории Башкортостана.
Рудник Таш-Казган – две выработки протяженностью 25-30 м и глубиной до 10 м. «Руды представлены продуктами окисления медьсодержащих сульфидов (халькопирита, блеклых руд)» [Анкушев и др., 2016 с. 109]. Но в другой публикации этих же авторов отмечено: «В жилах установлены первичные сульфидные минералы и продукты их преобразования в зоне гипергенеза» [Анкушев и др. 2016, с. 99].
Рудник Никольский – группа небольших линейных выработок длиной до 40 м, глубиной от 1–2 до 5 м. В отвалах жильный кварц с сульфидной минерализацией. «В первичных рудах среди минералов фиксируются теннантит, галенит, халькопирит, пирит» [Анкушев и др., 2016 с. 110]. Это сульфиды. Отмечается наличие кварц-карбонатных метасоматитов (окисленные руды).
Рудник Кураминский – группа небольших выработок и шурфов глубиной до 4 м. Отвалы сложены обломками кварцевых и карбонат-кварцевых жил с сульфидной минерализацией. «В жилах установлены первичные сульфидные минералы и продукты их преобразования [минералы окисленной медной руды] в зоне гипергенеза» [Анкушев и др., 2016 с. 110].
Приведенные данные по трем рудникам Никольского поля не противоречат нашей гипотезе: добывались сульфидные медные руды. Но и не подтверждают ее. По результатам изучения проблемы «чудских копей» наше мнение определено. В Московском царстве, а позднее в Российской империи была строго регламентирована добыча полезных ископаемых, прежде всего стратегических – меди, золота и серебра. Но «не разрешенная» их добыча велась на Урале с XVI в., на Алтае – с XVII в. Добывали русские крестьяне, ясачное население, мелкие предприниматели и магнаты типа Строгановых. Вместе с тем, государством велся целенаправленный поиск месторождений стратегических металлов. Возникали коллизии. «Чьи это выработки?» «Чудь копала. В земле живет. Наши деды видели их». Позднее, к «чудским копям» относили почти все выработки, создатели которых были неизвестны.
Строительство медеплавильного завода на месте Миасса начато в 1773 г. В конце XVIII в. на него поступили первые партии руды с Никольского рудного поля. Этот регион включен в территорию России в конце 30-х годов XVIII в. (крепость на месте Челябинска построена в 1736 г.). Возможно, на Никольском рудном поле велась пробная добыча руды для уральских заводов середины XVIII в. (примерно в 40-х годах). Возможно, добывались только сульфидные руды для санитарных профилактических и лечебных мероприятий скотоводов Южного Урала. Но рудники разрабатывались недолго. Их забросили и к концу XVIII в. они превратились в «чудские копи».
«На некоторых поселениях [«Страны городов»] выявлены обломки руд, обычно представленных прожилками и выделениями малахита и азурита» [Зайков и др., 2016, с. 16]. Все правильно. В этих минералах нет серы. То есть, на поселениях производилось вторичное обогащение медной руды. Отбрасывались минералы меди, не содержащие серу. Малахит и азурит – яркие красивые минералы, имеющие сочный зеленый и синий цвета соответственно. Не нужно быть специалистом для того, чтобы сделать их выборку из медной руды, предназначенной для получения сернистого газа. Таким образом, основной объем минералов меди на поселениях «Страны городов» и других культур бронзового века Южного Зауралья и юга Западной Сибири – это результат подготовки руды к получению сернистого газа. А весь шлак медных руд – результат санитарно-профилактических мероприятий скотоводов.
5. Выводы
1. При раскопках поселений, относимых к культурам бронзового века Южного Зауралья и юга Западной Сибири (синташтинской, петровской, алакульской, алакульско-срубной и федоровской), найдены (в небольшом количестве) кусочки медных руд и их шлаков (результаты воздействия на руду высоких температур). На этом основании археологи пришли к выводу о существовании в регионе развитой металлургии меди. Причем, производство металла было повсеместным и носило массовый характер.
2. Реконструкции технологического процесса получения из руды меди имеют невнятный характер и включают элементы, противоречащие физическим законам.
3. Сформулирована авторская гипотеза: шлаки медных руд не связаны с выплавкой меди; они являются результатом санитарно-профилактических мероприятий скотоводов.
4. Исходя из нашего датирования того, что археологи считают укрепленными протогородами «Страны городов», серединой – концом XIX в. н. э., скотоводы региона идентифицируются однозначно. Это уральские казаки, русские крестьяне, жители административных центров, кочевники и полукочевники.
5. Санитарно-профилактические мероприятия заключались в окуривании сернистым газом помещений для скота. Сернистый газ животноводы получали нагреванием сульфидных медных руд (кусочки руды клали на горящие угли).
6. На рудниках, относимых археологами к бронзовому веку (Еленовский, Ушкаттинский, Воровская Яма, Новотемирский, Новониколаевский), в период не ранее середины XVIII и не позднее начала XX вв. н. э. целенаправленно добывались сульфидные руды меди для нужд животноводов региона. Минералы окисленных руд (не содержащих серу) шли в отвалы или «пустую породу». Дополнительное обогащение руды (выборка из нее минералов окисленных руд) осуществлялась непосредственно на скотных дворах.
6. Вместо заключения
Так существовала ли в бронзовом веке металлургия меди? Однозначно ответить на этот вопрос мы не можем. Что считать бронзовым веком? Если бронзовым веком Южного Зауралья и юга Западной Сибири считать материальное наследие синташтинской, петровской, алакульской, алакульско-срубной и федоровской археологических культур, то металлургия меди существовала. Это ее промышленное производство на уральских заводах. А если бронзовым веком считать хронологический период «второе тысячелетие до н. э.», то не существовала. Получение меди из руд – сложнейший технологический процесс.
Литература
Абрамовский А.П. Основание Полтавской станицы Оренбургского казачьего войска (1843-1857 гг.) // Вестник Челябинского государственного университета. История. Исторические науки, 1999, Т. 1, № 2 (10), с. 61-69.
Анкушев М.Н. Руды Еленовского медно-турмалинового месторождения (Южный Урал) // Металлогения древних и современных океанов, 2010, № 16, с. 317-319.
Анкушев М.Н., Зайков В.В., Котляров В.А. Турмалин из обломков медных руд на поселении бронзового века Каменный Амбар (Южное Зауралье) и возможные источники металлургического сырья // Геоархеология и археологическая минералогия, 2015, № 2, с. 81-85.
Анкушев М.Н., Юминов А.М., Зайков В.В. Медные рудники Таш-Казган, Никольский И Кураминский (Южный Урал) // Геоархеология и археологическая минералогия, 2016, № 3, с. 108-112.
Анкушев М.Н., Юминов А.М., Зайков В.В., Котляров В.А., Блинов И.А. Старинные медные рудники Никольского рудного поля (Южный Урал) // Металлогения древних и современных океанов, 2016, Т. 22, с. 96-101.
Бочарова Е.С. Великая Лондонская чума 1664-1665 гг. глазами Даниеля Дефо // Журнал исторических, политологических и международных исследований, 2009, № 2 (42), с. 246-251.
Григорьев С.А. Металлургическое производство в Северной Евразии в эпоху бронзы. Челябинск: Цицеро, 2013, 660 с.
Григорьев С.А., Русанов И.А. Экспериментальная реконструкция древнего металлургического производства // Аркаим: Исследования. Поиски. Открытия,1995, с. 147-158.
Домницкий И.Ю., Салаутин В.В., Терентьев А.А. История ветеринарной медицины. Методическое пособие по самостоятельной работе студентов. // ФГБОУ ВО Саратовский ГАУ. Саратов, 2016, 28 с.
Древнее Устье: укрепленное поселение бронзового века в Южном Зауралье / отв. ред. Н.Б. Виноградов; науч. ред. А.В. Епимахов. – Челябинск: Абрис, 2013, 482 с.
Зайков В.В., Юминов А.М., Анкушев М.Н. Рудная геоархеология меди в Центральной Евразии (обзор) // Геоархеология и археологическая минералогия, 2016, № 3, с. 7-24.
Зайков В.В., Юминов А.М., Зданович Г.Б., Носкевич В.В. Древние медные рудники в гипербазитах Урала (на примере рудника Воровская Яма) // Геоархеология и археологическая минералогия, 2014, № 1, с. 103-107.
Иевлев А.А. История изучения серебряных рудников Ивана III // Вопросы истории естествознания и техники, 2014, № 1, с. 50-68.
История применения серы. http://www.gazpromsera.ru/?id=7
Мелконян Б.А. Об уточнении даты начала истории ветеринарной службы Оренбуржья // Вестник Оренбургского государственного педагогического университета, 2014, № 2 (10), с. 126-129.
[Тюрин, Симулякр, 2017] Тюрин А.М. Археологические культуры бронзового века Южного Зауралья: симулякр «Страна городов» и факты.
/volume15/2017_turin_simulacrum.php
[Тюрин, 2017, Серпы] Тюрин А.М. Серпы бронзового века Южного Зауралья: металлургический и технологический аспекты. /volume15/2017_turin_serpy.php
[Тюрин, 2017, Датирование] Тюрин А.М. Датирование артефактов, поселений и могильников культур бронзового века Южного Зауралья.
/volume15/2017_turin_date.php
Федорова Н.В., Носкевич В.В., Иванченко В.С., Бебнев А.С., Маликов А.В. Геофизические методы исследования археологических памятников Сарым-Саклы И Воровская Яма (Южный Урал) // Уральский геофизический вестник, 2013, № 2 (22), с. 46-53.
Фомичев А.В. Металлопроизводство населения алакульской культуры позднего бронзового века в пределах Уральской горно-металлургической области. Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук, Оренбург, 2017, 268 с.
Юминов А.М., Анкушев М.Н., Рассомахин М.А. Древний медный рудник Новотемирский (Южный Урал) // Геоархеология и археологическая минералогия, 2015, № 2, с. 78-81.
Юминов А.М., Носкевич В.В. Геолого-минералогические и геофизические исследования древнего медного рудника Новониколаевский (Южный Урал) // Геоархеология и археологическая минералогия, 2014, № 1, с. 108-114.
Хабаков А.В. Очерки по истории геологоразведочных знаний в России. Издательство Московского общества испытателей природы, Москва, 1950, 212 с.
Blancou J. History of disinfection from early times until the end of the 18th century. Rev. sci. tech. Off. int. Epiz., 1995,14 (1), 31-39.
(статья получена 26.09.2017)